Неравная игра
Шрифт:
Не могу не вспомнить старую поговорку «кому мусор, а кому и клад», когда переступаю порог секонд-хенда с трогательным названием «Снова любимые».
Меня встречает высокая стройная женщина, оказавшаяся хозяйкой магазина. Зовут ее Пенни. Она выходит на улицу и осматривает мой товар прямо в машине.
— Отменное качество и прекрасная сохранность! — воркует Пенни, изучая костюмы. Пожалуй, я не отказалась бы сыграть с ней в покер.
В магазине приходится ждать минут сорок, пока Пенни оценивает каждую вещь, но в конце концов она делает предложение:
—
«Ого сколько за ворох старых шмоток!»
— Ах, я надеялась на сумму несколько побольше. Видите ли, это отцу на памятник…
Естественно, мне плевать с самой верхушки «Шар-да», где похоронен Деннис Хоган, и я скорее спляшу на его могиле, нежели потрачусь на увековечение памяти этого человека в граните. Но личные чувства, разумеется, совершенно не мешают мне прибегнуть к коварному инструменту торга.
Пенни стучит по кнопкам калькулятора.
— Могу поднять до тысячи шестисот, но выше, боюсь, уже никак.
— Ладно, — вздыхаю я, — это уже что-то.
Если ад существует, то билет туда мне определенно уже забронирован, поскольку я не испытываю ни малейших угрызений совести, разыгрывая из себя скорбящую дочь ради денег.
Хозяйка отсчитывает шестнадцать сотен, и мы пожимаем друг другу руки. Я покидаю магазин с ворохом пустых мешков и распухшим от наличных бумажником.
Закинув пакеты в багажник, усаживаюсь за руль, и мне стоит определенных усилий удержаться от радостного вопля — вдруг Пенни наблюдает за мной через витрину, неловко выйдет. По дороге домой мои мысли заняты исключительно песчаными пляжами и крепкозадыми официантами.
Паркуюсь возле дома, достаю сумку и замечаю краем глаза блокнот, небрежно брошенный туда еще утром. Забираю его, чтобы выбросить вместе с остальными пожитками Денниса Хогана.
С облегчением убедившись, что дверь в квартиру заперта, поднимаюсь наверх. Определенно, сейчас не помешает кофе, и я направляюсь на кухню.
Отложив блокнот в сторону, прячу деньги в глубине ящика. Если действительно нагрянут грабители, сомневаюсь, что они станут копаться в старых счетах за коммунальные услуги и прочем хламе, для которого мне попросту лень искать подходящее место.
Пока греется чайник, от нечего делать беру блокнот и принимаюсь его листать. Содержимое его совершенно не отвечает моим ожиданиям. Вверху каждой страницы от руки написана, судя по всему, фамилия, под которой следуют две колонки. Левая озаглавлена буквой «О», правая — «П». В обеих колонках приводятся какие-то подсчеты — четыре вертикальные черточки, перечеркнутые горизонтальной, обозначают пять. На некоторых страницах отмечено только две или три, на других — десять-одиннадцать. Смысл букв остается совершенно непонятным.
Во всем блокноте около ста фамилий. Возможно, Деннис Хоган промышлял букмекерством и эти записи — учет долга игроков. Подобная версия вполне объясняет его доход, но это лишь версия.
Мне становится любопытно, и я разглядываю вытисненное на обложке слово — «Клоуторн».
Результатов кот наплакал, и ни один из них не относится к канцелярским товарам. Только случайные пользовательские профили да игровые форумы для гиков. Что бы «Клоуторн» ни означало, название это настолько загадочное, что до него не добрались даже поисковые алгоритмы Гугла.
Я делаю шаг к мусорному ведру, намереваясь дополнить его содержимое блокнотом. И все же не делаю этого. Любопытство не позволяет мне оставить вопрос без ответа. Пусть это сущая ерунда, но теперь мне, хоть тресни, необходимо выяснить, что такое «Клоуторн» и что за подсчеты вел Деннис Хоган.
Фотографирую обложку блокнота и первые три страницы и выкладываю в Твиттер в надежде, что кто-то из моих восьмисот подписчиков что-то подскажет.
Дальнейшее расследование моего участия уже не требует, и я убираю блокнот в сумочку и приступаю к кофе.
11
— Да-да, лапуля. Темы просто улетные для современной девушки!
Если Мэдисон Марш еще раз назовет меня «лапулей», я вызову такси, доеду до самого Эссекса и вцеплюсь ей в глотку. Вообще-то, я позвонила с намерением договориться обо всем с ее секретаршей, но в итоге нарвалась на мурыжный разговор с самой знаменитостью.
Еще только утро, а я уже до отвала нахлебалась поноса.
— Это потрясающе, Мэдисон! Так когда мне лучше заглянуть к вам?
— Ах, боже мой, — словно и не слыша меня, захлебывается светоч моды, — еще же есть платье с кружевным лифом! Это вообще полный отпад, ты в жизни не видела ничего подобного, лапуля.
— Мне не терпится увидеть собственными глазами… Как насчет следующего четверга или пятницы?
— Может, в среду?
«Если бы я могла в среду, то и назвала бы ее, тупая ты сука!»
— К сожалению, в среду у меня очень насыщенный график. Тогда перенесем на следующую неделю?
— Заметано, лапуля. Вторник?
— Отлично. В час дня?
— Замечательно… Я прям места себе не нахожу, лапуля, вот увидишь, ты сразу влюбишься в мою коллекцию!
Я торопливо завершаю разговор, пока у нее не открылось второе дыхание.
Мэдисон Марш — яркий пример того, что бывает, когда тупице приваливает богатство. Ее муженек, Данни Марш, зарабатывает семь миллионов фунтов в год. Семь миллионов за то, что пинает мячик — куда, черт побери, катится наш мир?
После сказочной свадьбы в прошлом году — вроде как обошедшейся в шестьсот тысяч фунтов — молодожены поселились в типовом дворце с десятью спальнями в Эссексе. Явно изнывающая от скуки Мэдисон вбила в свою пустую черепушку, что ей необходима более респектабельная работа, нежели постоянно светить сиськами перед фотографами. И вот она запускает собственный бренд одежды и готова осчастливить им ни в чем не повинную общественность.