Несколько дней в аду

Камерон Стелла

Аарон родился, когда ей было девятнадцать. Большую часть времени она не вспоминала про свой возраст. Цифра «тридцать шесть» казалась ей вполне приемлемой, да и проблем со здоровьем не было. Она критически оглядела свое отражение. Ноги длинные и стройные. Благодаря регулярным упражнениям у нее не было ни грамма лишнего жира на боках и животе. Бедра, правда, слегка полноваты, но тут уж ничего не поделаешь – такой создала ее природа. Талия по-прежнему стройная, а груди пока не висят до пупка. Элин фыркнула.

Приподняв

груди, она принялась изучать их. Коснулась кончиками пальцев темных возбужденных сосков, и у нее перехватило дыхание. Эйлин шагнула в душ и включила горячую воду, с наслаждением подставляя под тугие струи лицо и плечи. Она снова коснулась сосков, и по ее телу прошла волна возбуждения. Эйлин закрыла глаза. Никогда раньше ей так сильно не хотелось, чтобы Эйнджел был рядом.

Выйдя из душа, она надела хлопковую розовую ночную рубашку. Темные соски отчетливо выделялись на тонкой ткани. Эйлин завернулась в халат и затянула пояс. Влажные волосы плохо расчесывались, а она не догадалась захватить с собой фен. Отыскав небольшое полотенце, Эйлин обернула его вокруг головы. Она бросила еще один взгляд в зеркало и увидела цветущую соблазнительную женщину, готовую провести долгую ночь без сна.

Эйлин вернулась в спальню, вышла в коридор и увидела Эйнджела, ходившего взад и вперед. Эйнджел улыбнулся, его серые глаза потемнели. По телу Эйлин пробежала дрожь.

– Я уже собирался начинать спасательную операцию, – сказал он. – Еще пять минут – и я ворвался бы к тебе в спальню.

– Куда пойдем?

– В мой офис, налево.

Кабинет Эйнджела был совсем не похож на кабинет Финна. Над этой комнатой Эмма явно не трудилась. Белые стены, китайский ковер, стол, низкий офисный шкаф и книжные полки – вся стена в книжных полках. Два плетеных кресла с серыми подушками. На окнах – бледно-кофейные шторы.

Эйлин взглянула на кресла.

– Можно я сяду сюда?

– Конечно. Они гораздо удобнее, чем кажутся. По крайней мере, мне так сказали. Я ими не пользуюсь.

Эйлин опустилась в кресло, и Эйнджел протянул ей бокал с виски и сел напротив. Эйлин поджала ноги и накрыла их полами халата.

– Спасибо, что позволил мне переночевать здесь. Надеюсь, завтра к вечеру полиция закончит свою работу и освободит мой дом.

– Скажи спасибо, что они позволили тебе взять кое-какие вещи. Мэтт был в таком настроении, что вполне мог и отказать.

– У него много работы. – Эйлин отхлебнула виски и закашлялась. – Хорошо, но крепко. Какой ужасный сегодня был день.

– Ну, не весь. Я, честно говоря, надеялся, что наша прогулка получит продолжение.

Эйлин посмотрела на него:

– Замечательное продолжение – мы чуть было не разругались, и не говори, что это не так. Ты и Финн заманили меня в ловушку.

– Мэтту сейчас не позавидуешь – ему придется опросить кучу людей.

– Да… – Эйлин нахмурилась. – Этот бедняга… никто не заслуживает

такой смерти.

Когда прибыли эксперты-криминалисты со своим оборудованием, обстоятельства смерти Баки Смита в значительной степени прояснились.

– Я думаю, полиция найдет того, кто это сделал. Содержимое мусорного контейнера было вывезено на свалку сегодня, значит, им не составит труда определить время совершения преступления. И патологоанатом скоро даст заключение…

– Я еще думаю про Ону, ее ресторан может закрыться, ведь Баки был фактически убит на кухне.

Сейчас уже было совершенно ясно, как Баки встретил свой конец, – кто-то окунул его в раскаленное масло.

– Возможно. Не думай об этом. Мы уже ничего не можем изменить.

Эйлин покачала головой.

– Не забывай про Чака, – сказала она, – он беспокоит меня больше, чем все остальное. Кроме, пожалуй, пуль, свистящих у нас над головой. – Она откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок. – Ты можешь поверить, что мы сидим тут и говорим обо всем этом? Всего несколько дней назад я с нетерпением ждала Рождества, а теперь я хочу только одного – остаться в живых.

– Ты думаешь, Чак способен на убийство? – спросил Эйнджел.

– Даже если и так, он не стал бы стрелять в собственного сына. Или ты говоришь о том, что он мог убить того человека? О, Эйнджел, он…

– Нет, я так не думаю. Я хочу знать, действительно ли это Баки Смит. Я не смог его опознать.

Эйлин поежилась.

– Какая бессмысленная жестокость.

– А зачем Чаку убивать тебя?

– Я уже ничего не знаю. – Эйлин посмотрела на него, и ее глаза наполнились слезами. – У него нет повода. Он бросил меня. Конечно, я собиралась развестись с ним, но он меня опередил.

– Может, кто-то хочет избавиться от Сонни и от меня или от тебя и Аарона. Второй выстрел в Аарона говорит в пользу последнего варианта.

– А в твоей ванной целью был ты. Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше мне кажется, что тот, кто стрелял с крыши, не знал, что я была с тобой.

Эйнджел поднял брови:

– А что, по его мнению, я мог делать в ванне? Я же не тер себе спину. Тебя трудно не заметить, Эйлин.

– Первая пуля пролетела у моей головы, – сказала она, снимая полотенце с мокрой головы. – Кому нужно убивать меня?

– Не знаю, – честно признался Эйнджел, – во всем этом нет никакой логики. Не забывай про виски.

Эйлин сделала глоток. Что бы ни случилось, она не собирается виснуть на шее Эйнджела. Она вполне может справиться со своими проблемами сама.

– Убийство трудно предотвратить, ты просто сидишь сложа руки и ждешь, пока кого-нибудь убьют, – сказала она, и Эйнджел поразился тому, как безжизненно звучал ее голос. – Вот так же пропадают люди. Сначала ты сидишь и ждешь, надеясь, что человек вернется. Потом понимаешь, что этого не случится…