Нет вестей с небес
Шрифт:
Джейс слабо улыбалась, да, это был голос контрабандиста. Значит, она могла какое-то время спать, просто спать, отдыхать в относительной безопасности, чтобы выздороветь для новой жизни. Она верила: новой, потому что что-то изменилось в ней, глубоко, точно она развернулась от вечного созерцания смерти и ожидания новых утрат к стремлению жить, вышла из тяжелой и ненужной скорлупы. Жить! Остаться на этой грешной Земле ради тех, кто ее покинул. Она видела этот свет среди тьмы, они все просили ее остаться. Значит, не до конца еще завершилось ее ожидание, ее смысл существования. Ведь у каждого создания он есть,
Когда она пробудилась в следующий раз, то увидела смуглую женщину, но над ней тут же склонился заросший рыжей щетиной, оттого еще большее похожий на большого орангутанга, Герк, широко улыбавшийся, немедленно ищущий, как приукрасить ситуацию метким словцом:
— А я о чем? А я о том, что все мы произошли от обезьяны!
— Ну ты точно! — только выдохнула Джейс, улыбаясь в ответ, но по-настоящему улыбнуться мешали трещины на губах. — Поэтому ты убиваешь обезьян?
— Ну… Предки должны уступать место потомкам, — пожал плечами укротитель мартышек. Один из подопечных контрабандиста гордо восседал у него на плече, похоже, не сильно понимая, за что ему оказана такая честь, но вполне наслаждаясь свежими плодами, сжатыми в цепких лапках.
— Ты вообще ненормальный, — слабо улыбалась Джейс, говоря, что говорится, понимая, что стоило бы благодарить за спасение, вот только все картинные и шаблонные фразы оказались бы неискренними, а настоящая благодарность отражалась и в бессмысленном обмене репликами, по ходу которых Герк убеждался, что Джейс потихоньку оживает, все тараторя что-то.
— Да тут все ненормальные! — восклицал Герк, суетливо потирая ладони, едва заметно хмурясь. — Кстати, я совершенно случайно там оказался, благодари Фреда, этот умный *** убежал со взрывчаткой, я его по всем джунглям искал.
Тогда стала ясна причина, почему мистер Мартышка Фред ныне занимал почетное место на плече самого дрессировщика, старательно копаясь в его клокастой короткой стрижке в поисках не то блох, не то кристалликов соли. Но оба этих нелепых создания выцарапали ее из лап смерти, рока. И что только могло вести бестолковую обезьяну прямо к месту казни несчастной, почти отрекшейся от всего?
— Я вот тут планировал рвануть на Тибет, — отворачивался Герк, слегка виновато.
— На чем? — пыталась приподняться Джейс, но смутно знакомая смуглая женщина средних лет настойчиво не рекомендовала совершать лишних движений.
— А на чем угодно, — махнул рукой контрабандист, просияв. — Когда пиратов прогоним!
— Долго же ты будешь ждать, — тихо опустила глаза собеседница, сама не понимая, почему ей так казалось. Ракьят верили в скорую победу, все верили в победу, потому что остров не то, что пришел в движение, а вообще взрывался стычками отрядов.
Поговаривали, как оказалось, что перебитые элитные бойцы с аванпоста «Сиротский приют» посеяли среди врагов сомнения в собственной непобедимости. Поделом! Да, убийство — грех. И война — грех. Но война ради жизни — иное, поэтому Джейс позволила себе снова улыбнуться, в глазах ее зажегся яростный огонек, но без ненависти. Ее бы воля: никого не убивала. Ее бы воля: всех считала бы братьями и сестрами. Но враги пришли на землю племени, они истребляли воинов, они мучили безоружных. Приходилось давать отпор. И скорбную радость вызвал
— Джейс, ты меня прости, но я тоже тут скрываюсь, короче, алмазы я вернул! Ну… Мне помогли, как я и говорил. Этот Броди отличный парень, правда, доверчивый и дерганный немного. Ну, такие все после общения с Цитрой. Короче, мне пора, но я вернусь, ты, главное, не сбегай больше так, а? — на прощанье махнул рукой контрабандист, покидая хибарку.
— Болтун, — усмехнулась ему вслед суровая старуха, которая что-то толкла в глиняной плошке, а затем без спросу Джейс начинала втирать зеленоватую кашицу из каких-то трав в кожу пострадавшей, продолжая. — Но тебе крупно повезло, судя по всему, ты не провисела там и часа. Герк говорит, что у подножья валялась лестница, так бы снять не смог.
А кто мог до такого додуматься, ни старуха, ни контрабандист не спрашивали, потому что на всем северном острове существовал только один человек, способный на такие «изобретательные» казни, у остальных пиратов не хватало фантазии, но главарь… Ваас. Нет, о нем Джейс не желала думать, хотя это лицо упрямо возникало в сознании. Может, из-за него ей и не позволяло небо умереть? Но почему?
Между тем немолодая женщина, очевидно, намеревалась в кратчайшие сроки поставить на ноги Джейс, которую преследовало ощущение дежавю.
— Вы из деревни Аманаки? — наконец осмелилась спросить она, узнавая в молчаливой старухе с тугим пучком черных волос на затылке торговку оружием из Бедтауна. Тогда она еще показалась клоном той, что находилась в деревне Аманаки. Торговали, разумеется, контрабандой, поэтому и Герк ее неплохо знал, настолько, чтобы доверить жизнь Джейс. Хотя разве такой уж дорогой являлась для него эта жизнь? Но раз спас, раз привез, рискуя своей безопасностью, значит, не так уж безразлична она ему была, как друг-то уж точно.
— Ты меня перепутала, — отвечала недоумевающе старуха, но как будто избегала какой-то темы.
— Но это точно Вы! — вскинула брови Джейс.
— Кто я? — сухо произнесла женщина.
— Я покупала у вас винтовку… Но в деревне Аманаками, — замялась собеседница, все-таки упрямо приподнимаясь на локтях, обнаруживая, что тело ее, хоть и отзывается болью при каждом движении, но все-таки функционирует нормально, без переломов. Это значило, что ей не предстояло быть долгой обузой.
— Ах, вот в чем дело… Так бы и сказала сразу, — будто вспомнила что-то старуха, начиная вдруг говорить загадками. — Тогда все верно, это я и не я.
— То есть как? — помотала головой Джейс.
— Вторая половина одной души: сестра-близнец моя, — улыбнулась слегка старуха, а затем иссушенное зноем морщинистое лицо будто стерлось, точно надпись на песке, украденная волной. — Знаешь, я ее уже давно не видела, мы оказались в какой-то момент по разные стороны линии фронта, Бедтаун сдался пиратам. Но кто-то всегда остается на захваченной территории. А так вроде деньги какие-то неплохие, торговля, — женщина запнулась, молчала с минуту, губы ее кривились, будто нечто причиняло ей боль, затем безразлично вышли слова. — С тех пор, как один наемник Хойта забрал мою дочь семь лет назад, мне стало все равно, с кем торговать…