Нет вестей с небес
Шрифт:
С Джейс случилось что-то вроде припадка, вероятно, от крайней усталости. Она просто не могла найти вход в деревню, билась в забор, шла вдоль него, цепляясь за шершавые от ржавчины листы железа высотой в ее рост.
«Я не смогу… Я ничего не могу!» — накрывала ее волна непредвиденной паники. Голова запрокидывалась, хотелось снова рыдать. Почему-то именно эта невозможность найти вход обессиливала ее, спутывала мысли.
Только как наваждение маячили страшные зелено-карие глаза врага, виделась его насмешливая улыбка. Проклятый Ваас! Он как будто пропитал каждый уголок этого острова. Был везде, видел все и всегда, мог появиться
И не хотелось впадать в истерику, и хотелось мыслить рационально, только она продолжала бешено вращать головой, задыхаясь, била в эти листы железа. Предел! Если бы это продлилось еще несколько минут, здравый разум, очевидно, покинул бы ее. К счастью, ее окликнул суровый голос:
— Стой, кто идет!
Джейс мигом вернулась к реальности, зрению возвратилась острота, мыслям относительная ясность, хоть уже никакой страх не мог добраться до ее существа, ощущения казались притупленными, а предметы заостренными. Но она заставила себя собраться с мыслями, кто-то говорил с ней на английском с явным африканским акцентом. Это мог быть и пират. Неужели снова западня? Неужели даже деревню захватил враг? А все враги слились для нее в одном образе главаря, убийцы брата. Казались некой шелушащейся массой голодных насекомых, что тучей саранчи стелется по небу и земле.
Джейс медленно отлипла от забора, повернулась.
Взгляду предстал суровый на вид мужчина негроидной расы. В квадратных очках и зеленом камуфляже, он не был похож на пирата. Но в руках держал автомат, с недоверием разглядывая заляпанного грязью шатавшегося от усталости пришельца с тощим рюкзаком и картой. Стрелять он, похоже, не намеревался.
— З-здравсте, — только промямлила что-то Джейс.
Губы ее еле шевелились, но она собрала последние силы и волю в кулак. И заставила себя выпрямиться, смотреть не исподлобья, не в пол-оборота, позволяя рассмотреть свое лицо анфас. Хотя было бы что рассматривать. Покрытое грязью с ссадинами и обрывками пластырей.
Да еще все тело предательски дрожало.
«Только ровно дышать, главное — ровно дышать, главное — не задохнуться…», — говорила себе девушка, как будто и впрямь существовал такой риск. Когда минуту назад она билась в забор, чем, видимо, и привлекла внимание людей, она как раз не могла нормально вдохнуть и выдохнуть. Бывало такое перед стартом, когда против нее выступали сильные противники.
Все-таки на протяжении жизни она привыкла добиваться чего-то в одиночку. Командные виды спорта ей не подходили. Не сказать, что она не умела слушать. Скорее, напротив, слишком прислушивалась ко всем, а советы нередко давали дурацкие. Но она уступала, хоть знала, что надо бы иначе. Когда же все зависело от нее, она слушала только себя, только свое сердце. И выигрывала. Опираясь только на свою выносливость, меткость, скорость.
Вот только здесь происходил не спорт, а бойня. Нет, это называлось иначе. Самое простое и самое страшное слово — война. Может, не государств, и не масштабных армий. Террор. Истребление. Какие страшные слова, какие простые. Для чего их придумали люди? Для чего придумали названия столь невозможных вещей? И что мешало противиться им… В каждом — чудовище. Хоть хотелось верить, что каждый — человек. В ком-то больше, в ком-то меньше. И кто же ныне стоял перед ней?
====== 21. Игра для сильных мужчин ======
Я играю в игру для сильных мужчин
— Твое имя? —
Тем временем подошло еще двое мужчин с автоматами, только они уже больше напоминали индонезийцев или монголов, вернее, некий островной тип, встречающийся в ареале Тихого Океана. Они тоже держали оружие, один — автомат, другой — дробовик.
— Что случилось, Дени? Кто это стучал? — недоумевали мужчины, обращаясь к темнокожему сотоварищу.
Имя. Предстояло назвать свое имя.
Но ответ не заставил себя ждать, даже играть ничего не приходилось. Что-то будто подсказывало, как дальше поступать. Настало какое-то невероятное освобождение от сомнений, а действия возникали едва ли не отдельно от мыслей, точно пересекла еще одну незримую границу.
— Джейсон! — не дрогнувшим голосом отозвалась девушка, вскидывая голову.
— Как ты докажешь, что ты — не пират? — спросил Дени, уже опуская автомат. Кажется, он ни на миг не усомнился, что перед ним щуплый измученный парень.
Это могло сыграть на руку. Джейс решила, что лучше ей в племени дикарей называться мужчиной, ведь знала, что женщин они, скорее всего, считали существами подчиненными и неразумными. И не важно, какой век.
Может, ей бы и помогли, но друзей бы вряд ли отправились спасать.
Судя по состоянию деревни, они сами едва выживали, скрывались в джунглях.
Однако от нее требовали доказательств, что она не пират. Какого рода доказательства она могла привести? Ведь ничего не указывало на то, что не шпион. Вот только, что узнавать шпиону в деревне нищего племени? А то, что они нищие, становилось понятно по одежде людей, которые вышли к Денису. Смуглые, босоногие, похожие на людей, которых она видела возле устья пересохшего ручья. На тех, убитых… А она сидела в зарослях и ничем не могла помочь. Так ли ничем? Теперь даже становилось неловко глядеть на тех, у кого она просила помощи. Вероятно, ничем, совсем ничем не могла помочь. Но она слишком не привыкла бездействовать, когда вершилась несправедливость. Если бы силы не оказались настолько неравны, если бы у нее оказался хотя бы пистолет, хотя бы самодельный лук.
— Как я могу доказать? — нахмурившись, говорила Джейс, приходилось вспоминать ту боль, следы от которой исполосовали душу свежими ранами. — Наш корабль захватили! Меня и моих друзей. Ваас убил моего брата! Как я могу что-то доказать?
— Ваас? Ты сбежал от Вааса? — с удивлением наклонил голову Дени, а двое воинов за его спиной переглянулись и точно хотели воскликнуть «щур меня», точно это имя приносило несчастья.
— Да, — кивнула странница.
— Ты — не пират, пират бы не стал так врать. А докажешь. Делом! — улыбнулся уже радушно Дени, но снова нахмурился. — Что ты умеешь?
— Стрелять, — шевелились губы Джейс, летел ее голос, а сознание едва давало целостную картину происходящего. Предметы диссоциировались, разлагались на отдельные моменты, кадры, штрихи.
— Ты точно не пират? — снова мелькнуло недоверие в голосе Дени.
— Нет, я биатлонист, — не врала Джейс, отвечая первое, что в голову приходило. Говорить, что не важно, почему она умеет стрелять и тому подобное, означало навлечь на себя немилость недоверия.
— Снайпер, значит, — одобрительно закивал Дени, потирая руки, убирая за спину автомат. — Это очень хорошо.