Неукротимый голод
Шрифт:
В глубине души он знал, что Аркантус должен был сказать. Мурген Фолтхэм обладает хорошими связями и властью. Это привлечет много опасного внимания. Позолоченный сектор кишит миротворцами. Мы должны остановиться и по-настоящему подумать об этом, прежде чем что-либо предпринимать, должен быть другой способ.
Но Арк сказал единственное, что Драккал хотел услышать — правильные слова.
— Уже выезжаем.
— Принеси мою руку, — сказал Драккал.
— Твою руку?
Драккал
— Ту, которую создала Сэм. Бронированную. Я хочу, чтобы именно эта рука разорвала горло Мургену Фолтхэму.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
Шей свела ноги вместе, как только охранники освободили ее лодыжки от ремней на смотровом столе. В этом не было ничего нового, медицинские помощники Мургена осматривали ее несколько раз во время ее последнего пребывания. Но это не делало его менее унизительным, менее насилующим. Она находила утешение только в том факте, что они обращались с ней как с животным. Их руки — и глаза — всегда были холодными и беспристрастными. Сражаться во время процесса не было смысла — ее похитители ясно дали понять, что без колебаний воспользуются шоковым ошейником, чтобы вывести ее из строя. И ей нужно было сохранять ясную голову ради Лии.
Как только ее руки освободились от оков стола — хотя наручники все еще сковывали запястья, — Шей села, прикрыла грудь руками и поискала Лию глазами. Ее дочь лежала на смотровом столе в другом конце комнаты, без сознания, в окружении четырех исследователей, которые разговаривали и делали заметки, прикасаясь к ней, как к подопытной. Ярость, бушевавшая внутри Шей, разгоралась все сильнее.
Мурген стоял с исследователями, кивая и ухмыляясь своей гребаной идиотской ухмылкой.
— Мы закончили, — сказала розовокожая женщина-волтурианка, сидевшая за столом Шей, не отрывая взгляда от планшета.
Ее голос привлек внимание Мургена. Он подошел, задумчиво поглаживая пальцем один из пожелтевших бивней.
— И?
— Здорова, мастер Фолтхэм, — сказала волтурианка, — за исключением нескольких ушибов и порезов. Она должна выздороветь в течение пары недель, даже без лечения. Как и просили, мы удалили и уничтожили ее идентификационный чип.
— Превосходно. Я хочу, чтобы ей вживили этот специальный маячок, как только он прибудет. Она готова к размножению? — спросил Мурген, пробегая глазами по обнаженному телу Шей.
Шей впилась в него взглядом, прикусила язык и сжала губы в тонкую линию. Это был единственный способ сдержать резкие слова, рвущиеся у нее изо рта. Она жаждала Драккала, его постоянного, сильного присутствия, жаждала оказаться подальше от этого места и этих существ. Она жаждала быть со своей парой и дочерью.
— Эта терраночка в еще лучшей форме, чем была до побега, сэр. Ее репродуктивные органы не повреждены… хотя в ее организме присутствовал противозачаточный препарат. Теперь, когда мы нейтрализовали соединение,
Мурген нахмурился и фыркнул.
— Неудачно. Я надеялся, что она забеременела от этого ажеры. Я бы хотел увидеть такого ребенка. Ты можешь себе представить?
Шей бы это тоже понравилось, но не сейчас и не ради Мургена.
— Внутри терранки есть следы спермы, — сказал волтурианин. — Есть шанс, что это займет много времени. Или, если вы хотите, мы можем взять несколько образцов и искусственно оплодотворить ее, когда у нее наступит овуляция.
К горлу подкатил ком. Мурген задумчиво замычал и сложил руки на животе.
— Возьмите образцы и сохраните их. Мне придется решить, как я хочу действовать дальше… В конце концов, существует так много возможностей, и за последние несколько месяцев у меня было мало шансов рассмотреть их все соответствующим образом.
— Конечно, сэр.
По указанию Мургена охранники вышли вперед и заставили Шей лечь на спину, пока волтурианка брала у нее образцы. Шей уставилась в потолок, пытаясь отвлечься от работы волтурианки, но игнорировать холодные, твердые, агрессивные инструменты было трудно.
— Все готово, сэр, — наконец сказала волтурианка.
— Нострус, отведи терранку в ее камеру, — сказал Мурген. — Ее потомству еще многому предстоит научиться, и я горю желанием принять в этом участие.
Глаза Шей расширились, и она резко выпрямилась.
— Нет! Мне нужно быть с ней. Я нужна ей.
Стражники снова вышли вперед и схватили ее за руки, чтобы удержать на месте.
Нострус медленно приблизился, его глаза, горящие ненавистью, были устремлены на Шей.
— Твоя старая комната ждет тебя, терранка. Не усложняй.
Она сохраняла спокойствие ради Лии, была так уверена, что они с дочерью будут вместе. Но она ошибалась.
Шей посмотрела на Мургена.
— Пожалуйста. Я буду вести себя хорошо, клянусь, только, пожалуйста, позволь мне остаться с ней. Ей нужно поесть. Ей нужно тепло, нужна мать. — Слова кислым комом подступили к горлу, но именно отчаяние заставило ее умолять. Она не знала, что они сделают с Лией.
Мурген фыркнул.
— Возможно, но это определят мои медицинские работники, а не животное.
— Пошли, — сказал Нострус. Он поднял правую руку, в которой было небольшое устройство — пульт, который он синхронизировал с ее ошейником и наручниками. Когда он нажал на кнопку, наручники Шей сдвинулись вместе перед ней, словно притянутые мощной магнитной силой.
Охранники подняли Шей со стола и поставили на ноги.
Она вырвалась из их хватки, наткнулась спиной на смотровой стол и повернулась, готовая перепрыгнуть через стол и помчаться через комнату к своей дочери.