Неукротимый голод
Шрифт:
Стой спокойно, Шей. Не двигайся, не кричи. Прямо сейчас ты ничего не можешь сделать.
Хотя она знала, что это правда, видеть, как ее гордый, сильный мужчина был унижен и испытывал такую сильную боль, сломило ее. Ее тело жаждало двигаться, сражаться, но она знала, что это заранее проигранная битва. Ей нужно было выждать время. Инстинктивные реакции ни к чему не приведут.
— Мы согласны или нет? — спросила Ваня.
Крики Лии становились все более неистовыми, ее лицо покраснело, а из глаз потекли слезы.
Мурген
— Хорошо. Ты вернула детеныша целым и невредимым, так что будем считать, что этого достаточно вместо ажеры. Нострус, выплати ей награду за терранцев. Я хочу, чтобы этих двоих обследовали немедленно. Соберите медицинскую бригаду, — он повернул голову, чтобы посмотреть на Драккала, и его губы скривились. — Убедитесь, что он страдает. Сильно.
Ваня ухмыльнулась.
— Я позабочусь об этом.
Нострус шагнул вперед, не пытаясь скрыть свое неудовольствие, и бросил Ване кредитный чип. Ее улыбка не дрогнула, когда она поймала его. Несколько секунд они стояли, уставившись друг на друга, Нострус, переполненный холодной яростью, а Ваня — самодовольным триумфом. Напряжение в воздухе между ними было осязаемым, Нострус, казалось, был готов потянуться за бластером, несомненно, спрятанным в кобуре у него под курткой, и Шей ничего так не хотела, как увидеть, как это произойдет.
До тех пор, пока этот придурок не пристрелил и Драккала тоже.
Ваня, наконец, опустила взгляд на панели управления своего голокома и нажала на выбор.
— Ее кандалы открыты, теперь ты можешь взаимодействовать с ними.
Нострус достал из кармана маленький пульт дистанционного управления. Все еще хмурясь, он поднес его к воротнику Шей и нажал кнопку. Устройство тихо пискнуло, и он убрал его.
Ваня переключила свое внимание на охранников, удерживающих Драккала.
— Не могли бы вы закинуть его на заднее сиденье?
Мурген указал на охранника позади Шей и еще одного рядом с Лией.
— Хватит стоять без дела. Отведите терранку внутрь, а остальные затащите это чудовище в ее машину, чтобы мы могли избавиться от него, — затем он повернулся и пошел прочь с ворчанием. — И кто-нибудь, успокойте детеныша!
Борианский стражник, стоявший рядом с Лией, наклонился, чтобы поднять ее коробку, с явным выражением отвращения на лице. Охранник позади Шей сжал ее бицепсы, поднял на ноги и заставил следовать за борианцем.
Шей повернула голову, ее глаза встретились с глазами Драккала, когда его подняли с пола и потащили к транспортному средству Вани. Его зубы были оскалены, а лампочка на ошейнике горела — эта сука снова ударила его током, — но охранники все еще пытались сдвинуть его с места, пока мощные ноги боролись за опору, а когти царапали пол.
Хотя он не говорил — вероятно, не мог говорить, — его глаза сказали все.
Я вернусь к тебе, кирайя.
Затем охранники затащили его в заднюю часть транспорта, и он исчез из поля ее
Хотя она и не знала, как и когда она это сделает, Шей собиралась выбить этой суке зубы, прежде чем все это закончится.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ
Несмотря на сопротивление, воздействие шокового ошейника было слишком сильным, чтобы Драккал мог долго сопротивляться. После пары минут борьбы охранникам Фолтхэма наконец удалось прислонить Драккала к одной из внутренних стен транспорта, и Ваня быстро защелкнула на нем наручники, заставив его поднять руки по обе стороны от головы. Рыча сквозь зубы, Драккал рванулся из пут и лягнул похитителей. Тяжело дышащие стражники отшатнулись назад, чтобы избежать его когтистых лап.
— Дальше я сама, — сказала Ваня, оценивающе глядя на Драккала тлеющими, полуприкрытыми глазами.
Охранники, не теряя времени, вышли из машины, разглаживая свои помятые костюмы и пытаясь по пути напустить на себя вид достоинства и хладнокровия. Двери за ними закрылись. Пространство было погружено в темноту, если не считать слабого голубого свечения приборных панелей из кабины, которое проникало через открытый вход спереди. Этот свет придавал чертам лица Вани подобающий зловещий оттенок.
Драккал пожалел, что не увидел ее в таком свете, когда они впервые встретились.
Она неторопливо направилась к нему, и бушующий пожар в Драккале вспыхнул с яркостью взрывающейся звезды. Он всем весом подался вперед, не обращая внимания на боль в плечах и груди, поскольку мышцы были растянуты за пределы их обычного диапазона движений, и щелкнул челюстями в воздухе в нескольких сантиметрах от ее лица.
Ваня отреагировала только широкой улыбкой. Ее глаза прошлись по нему сверху донизу.
— Ты всегда был большим, Драккал, но за эти годы ты очень вырос.
Ее запах, старый, знакомый и презираемый, наполнил его ноздри, Драккал не сосредоточился на нем, переключив внимание на стойкие ароматы своей пары и детеныша. Его инстинкты бушевали от дикой энергии. Ему никогда так сильно не хотелось попробовать чью-нибудь кровь, почувствовать, как она течет теплой струей по его губам и горлу, смотреть, как она капает с его когтей.
Она наклонила голову, и ее хвост дернулся вперед, задев его ногу.
— Мы скоро поговорим. Я уверена, что ты не хочешь оставаться здесь дольше, чем я.
— Я должен был уже убить тебя, — прохрипел Драккал. Слова были грубыми и колючими в его горле, такими же резкими, как и гноящееся сожаление.
Ее усмешка сменилась почти задумчивой улыбкой — более искренней, чем он мог представить, что она способна показать.
— Но ты этого не сделал. И в этом всегда была разница между нами, не так ли? Ты можешь быть большим и сильным, но внутри ты мягкий. Ты слаб. Даже сейчас. Твоя терранская джи'тас — яркий пример этого.