Неукротимый голод
Шрифт:
— Не говори о ней! — Драккал снова рванулся вперед. На этот раз транспорт покачнулся, и наручники оторвались от стены, хотя и на долю секунды, всего на несколько миллиметров.
На этот раз Ваня действительно отпрянула, на ее лице промелькнуло удивление. Она быстро взяла себя в руки, и ее лицо приобрело темное, опасное выражение. Когда она заговорила снова, голос прозвучал низко, но резко.
— Ее нет рядом, и теперь ты мой. Скоро ты забудешь об этой уродливой маленькой терранке. Как только ты смиришься с тем, что больше никогда
Она сделала шаг к нему и склонила свое лицо как можно ближе, не выходя за предел досягаемости.
— Либо ты можешь прийти к этому выводу самостоятельно, либо я могу сломать тебя и принудить. Ты можешь быть больше и сильнее, Драккал, но в душе ты такой же слабый, как и твоя джи'тас.
— Если я хотя бы наполовину так же силен, как ее душа, же'гааш, ты должна бояться прямо сейчас.
— Больше так со мной не разговаривай, — предупредила Ваня.
— Ты позоришь наш народ, — прорычал Драккал. Все его тело напряглось, когда он снова потянул за веревки. — Бесчестная, трусливая предательница.
Ваня нахмурилась и, взмахнув рукой, ударила Драккала кулаком в рот. Вспышка боли, вызванная этим, сопровождалась металлическим привкусом крови.
Она подняла когтистый палец и ткнула им в лицо Драккала.
— Ты не должен так меня называть. Все, что я делала, было для того, чтобы выжить. Это истинный путь нашего народа, а не ваше раздутое чувство чести и переоцененная храбрость.
— Правда задела, же'гааш? — Драккал растянул губы в усмешке, обнажив окровавленные клыки.
— Это ты выбрал ебанную терранку, — прорычала Ваня. — И это ты скован. Ты неудачник, Драккал. Ты не мог удовлетворить меня, когда мы были молоды, и ты не смог защитить свою джи'тас и ее уродливое маленькое чудовище сейчас. Ты даже не смог умереть, как того требовала твоя слепая честь. Но ты достаточно скоро узнаешь. Я собираюсь сделать из тебя нечто лучшее.
Драккал яростно дернул наручники на запястьях, заставляя транспорт трястись.
— Отпусти меня, и давай проверим твою уверенность, ты, ебаная же'гааш!
— Полагаю, в этом еще одно различие между нами. Ты всегда был глуп, Драккал. Никогда не умел сдаваться. А теперь заткнись, или я снова тебя вырублю.
— Краас кавал, убить тебя один раз будет недостаточно, — прорычал он.
Ваня сняла что-то со своего пояса и отвела руку в сторону. Предмет вытянулся и щелкнул, раскрываясь на всю длину, и на его кончике затрещал энергетический импульс. Электрошоковая дубинка.
Не говоря ни слова — и не прерывая зрительного контакта с Драккалом — она ткнула его в грудь кончиком дубинки.
Белая вспышка, заслонившая обзор Драккала, заставила напрячься все его мышцы и отозвалась громом в ушах. Боль прошла так быстро, что он едва ее заметил, вместо этого его внимание было сосредоточено
Но его силы воли оказалось недостаточно, забвение нахлынуло на него, темное и зловещее, и обрушилось на Драккала подобно приливной волне.
Когда он резко вдохнул и пришел в себя, он понятия не имел, сколько времени потерял. Он наклонился вперед, плечи болели, руки затекли, голова была опущена, правая кисть онемела. Его глаза оставались закрытыми, а тупая, пульсирующая боль в разбитой губе была лишь одной из множества, что отзывались во всем теле.
После боли он почувствовал легкое покачивание пола, которое передалось через тело, усиленное висячей позой. Паника взорвалась внутри него, ускорив сердцебиение и сдавив легкие. Они уже уехали от Фолтхэма? Как долго он был в отключке? Как далеко они уехали?
Как далеко были Шей и Лия?
Он заставил себя открыть глаза. Веки изо всех сил сопротивлялись команде, но он выиграл бой.
Шея Драккала запротестовала, когда он поднял голову и повернул ее к передней части транспорта. Вход был все еще открыт, позволяя проникать бледно-голубому свету. Угол обзора не позволял ему видеть Ваню, которая, предположительно, была за рулем, но он мог видеть через часть лобового стекла.
Даже с такого ограниченного обзора он знал, что они находятся где-то в Подземном городе, по окружающему неоновому сиянию, контрастирующему с преобладающей темнотой.
Он стиснул зубы и внутренне потянулся к все еще пылающей ярости, но остановил себя.
Драккал, тебе нужно немного времени, чтобы трезво обдумать ситуацию. Ты и так измотан, а если продолжишь действовать таким образом, только вымотаешь себя еще больше. Здесь нельзя полагаться лишь на одни инстинкты.
Ему нужен был другой подход, простой план, и он нуждался в нем прямо сейчас. До сих пор ему не удавалось отодвинуть наручники от стены больше чем на несколько миллиметров, у него не было достаточного рычага, чтобы потянуть дальше. Черт возьми, у него не было достаточно рычагов воздействия, чтобы удержать даже этот крошечный разрыв. Но если это не сработает… что тогда?
Драккал повернул голову к левой руке. Он слегка согнул пальцы, образовав на их кончиках длинные, ярко-красные когти. Это был его более изящный протез, модель, которую он мог легко спрятать под одеждой, и у него не было такой же степени контроля над когтями, как с бронированным протезом, который Саманта разработала для него. Он не мог контролировать их длину или форму — их можно было только включать или выключать.
Он согнул левое запястье как можно резче, но толстые наручники перекрыли угол, которого он надеялся достичь. Когда он согнул пальцы, только коготь самого маленького пальца смог коснуться наручника. Он мог генерировать достаточно силы, только чтобы сделать небольшую выбоину в металле — урона было недостаточно, чтобы деактивировать его, не говоря уже о том, чтобы разрезать. Маленькие лезвия жесткого света могут проникать сквозь материал, но для этого им потребуется немного больше точности.