Неукротимый голод

Робертс Тиффани

Когда они подошли к двери Шей, она сунула руку в карман, достала ключ-карту и поднесла ее к считывающему устройству. Дверь резко открылась. Она вошла внутрь, увлекая Драккала за собой.

Как только дверь закрылась, она отпустила его, оглянулась через плечо и указала на него.

— Ничего смешного.

Его брови опустились, он нахмурился.

— Что это должно значить?

— Это значит, веди себя прилично.

Шей подошла к столу, чтобы повесить пальто Драккала на один из стульев, прежде чем снять резинку для волос. Она помассировала кожу головы, когда волосы распустились. Положив

одну руку на стол для равновесия, она сбросила ботинки. Освободившись, она вздохнула и пошевелила пальцами ног.

Им пришлось дважды останавливаться, чтобы Шей могла облегчиться по пути сюда из ресторана. К счастью, сейчас ей не нужно было мочиться. Драккал не жаловался, но она устала ходить все это проклятое время.

Он последовал за ней в комнату, хотя и оставил между ними пару метров.

— Зачем вести себя прилично? Я только что услышал, что мы трахаемся.

Шей повернулась к нему лицом, готовая поставить его на место, если он действительно думал, что ее слова в холле что-то значили, но остановилась, когда увидела веселье и следы возбуждения в его глазах. Она ухмыльнулась.

— Как хочешь, ажера.

— Да, хочу, — ответил он.

Пристальный взгляд на мгновение задержался на ней, прежде чем Драк отвернулся, чтобы изучить маленькую квартирку, медленно прогуливаясь, осматривая все — не то чтобы там было на что смотреть. По крайней мере, это избавило ее от смущения из-за того, что он увидел реакцию на свои слова — то, как покраснела ее кожа, то, как она сжала бедра вместе, чтобы облегчить боль в сжимающейся киске. Жар, который был в его голосе, в его глазах, сочетался с полным отсутствием колебаний при ответе…

Я слишком чертовски возбуждена. Всему виной гормоны беременности. Это должно быть из-за гормонов..

— И что? — спросила она, отчаянно желая сменить тему.

— Я готов в любое время, кирайя, — сказал он, продолжая медленно осматривать ее квартиру.

— Ажера, ты знаешь, что я не это имела в виду.

Когда он ответил не сразу, Шей нахмурилась и оглядела квартиру. Место было уже знакомым. Она знала, что смотреть особо не на что, знала, что это помойка. В этом не было ее вины. Но она все еще не могла остановить стыд, пульсирующий у нее на затылке, ощущая, как пламя распространяется по коже.

Ее волновало, что думает Драккал. Она не хотела, чтобы он смотрел на нее по-другому теперь, когда был в ее квартире, теперь, когда действительно увидел это.

Ты ведешь себя как подросток, Шей. Возьми себя в руки.

Она выдвинула стул и уселась.

— Расскажи мне все о своей сверхсекретной криминальной карьере.

Драккал наклонился поближе к стене и поскреб когтем пятно — одно из многих, которые были в этой квартире и, вероятно, останутся еще надолго после их смерти. Он нахмурился и явно неодобрительно хмыкнул, прежде чем повернуться и направиться к столу. Прежде чем он дошел до пустого стула, его взгляд метнулся к ее тюфяку, и он остановился, наклонив голову. Он вопросительно взглянул на нее и подошел к ее мешку.

Ее брови нахмурились.

— Что?

Он

наклонился и схватил свое пальто с тюфяка. Выпрямившись, он посмотрел на нее через плечо и, удерживая ее взгляд, медленно — так медленно — поднес куртку к носу. Его ноздри раздулись при вдохе, а веки закрылись. Он издал низкий рокочущий звук, который был чем-то средним между рычанием и мурлыканьем. Проклятое мурлыканье.

Кажется, я только что кончила.

Шей внезапно вспомнила, с чего началось ее утро.

Широко раскрыв глаза, она вскочила со стула и пересекла комнату, протягивая руку.

— Отдай мне это!

Держа куртку поднятой, Драккал отвернулся от нее, прикрывая одежду своим телом.

— Ты уверена, что хочешь тратить время на разговоры, Шей?

— Это не пустая трата времени, — сказала она, встав на цыпочки и прислонившись к нему, когда потянулась за курткой. — Теперь верни мне мою куртку!

— Не могу. Пахнет слишком вкусно, — он повернулся к Шей ровно настолько, чтобы она увидела, как он проводит тканью по щеке и делает еще один глубокий вдох.

Как она могла быть такой подавленной и возбужденной одновременно?

— Я отдам тебе, если пообещаешь снова надеть ее для меня, — наконец сказал он.

Шей отступила назад, протянула руку и сердито посмотрела на него.

— Прекрасно. Отдай, и я надену.

Видимый уголок его рта приподнялся в дьявольской ухмылке, обнажившей один из ужасных клыков.

— Только ее.

Унизительно, забавно и, блядь, возбуждающе.

Она не привыкла к такого рода игривости и никогда бы не ожидала этого от Драккала… но это очень хорошо было слышать из его уст.

И это также отвлекало от истинной цели его визита — он пришел предложить ей работу и безопасное место для жизни. Ей нужно было знать, что она может доверять ему, что она не собирается ввязываться в то, о чем потом пожалеет. Она не могла повторить эту ошибку снова.

Не отрывая от него взгляда, она изогнула губы в чувственной улыбке и наклонилась вперед, позволив волосам упасть ей на лицо. Она поманила его пальцем.

— Сюда, кис-кис-кис.

Уши Драккала навострились, и он, наконец, опустил куртку и повернулся к ней лицом. Хотя удивление и подозрение отразились на его лице, они были подавлены желанием, все еще горевшим в глазах.

— Мне не нравится, когда меня называют кошечкой, — сказал он, делая шаг к ней, но его голос звучал страстно, а не раздраженно.

Она вздернула подбородок и посмотрела на него снизу вверх полуприкрытыми глазами.

— Да, нравится.

Он задумчиво напевал и остановился прямо перед ней.

— Только когда ты говоришь это, кирайя.

Шей подняла руку и коснулась его щеки. Мех под ее ладонью оказался мягче, чем она ожидала. Его веки опустились, а губы приоткрылись. Она скользнула рукой по его затылку и зарылась в густой мех гривы. Дрожь передалась от его тела к ней, сопровождаемая еще одним из тех рокочущих мурлыканий.