Неукротимый голод
Шрифт:
— Хорошо, — мягко сказала она, придвигаясь ближе. — Тогда тебе также понравится, когда я скажу, что ты был плохой кошечкой. — Сжав пальцы в кулак, она дернула его за гриву.
Он поморщился, и звук, который вырвался из него, каким-то образом был одновременно рычанием и шипением. Прежде чем он успел опомниться, она выхватила куртку у него из рук, ослабила хватку на гриве и отступила, опустив руку на бластер у себя на бедре.
Боль на его лице быстро сменилась веселой ухмылкой — как будто на самом деле он вообще не пострадал.
— Если ты не хочешь гона, тебе не следует так
Напряжение спало, как только она поняла, что он не собирается мстить. Она вопросительно уставилась на него, не в силах избавиться от затаенной настороженности, прежде чем вернуться на свой стул. Она села, защитно сложив куртку на коленях и положив на нее обе руки, одной рукой придерживая ткань.
Незабываемое ощущение его мягкой шерсти, его тепла задержалось на ее ладони.
— Хватит валять дурака, ажера, — сказала она. С ним все становилось слишком… спокойным. — Выкладывай. Чем ты занимаешься?
Он приближался медленно. Несмотря на свою неторопливость, он производил впечатление хищника, уверенно выслеживающего жертву. Шей не могла оторвать глаз от выступающей выпуклости у него в промежности, которая определенно была больше, чем несколько мгновений назад. Ее лоно сжалось, когда пламя в животе взревело до новых высот. Она крепче сжала куртку.
Трахни. Меня.
Сосредоточься, Шей!
Она оторвала взгляд от его паха и заставила себя посмотреть ему в глаза.
Ухмылка Драккала стала только шире — полностью обнажив сексуальные клыки — к тому времени, как он добрался до пустого стула напротив нее и сел. Выражение его лица говорило: Я знаю, о чем ты думаешь, Шей. Я могу учуять это.
— Мы с партнером занимаемся подделкой документов, — сказал он. — Я отвечаю за безопасность и логистику, он занимается непосредственно подделкой.
— Что именно вы подделываете?
— Идентификационные чипы. Он очень скрупулезен. У нас не было ни одного чипа, помеченного Консорциумом как поддельный. Что удивительно, учитывая, как часто он засовывает голову в задницу.
Шей выгнула бровь. Веселье, с которым говорил Драккал, сказало ей, что между ним и его напарником действительно не было никакой вражды.
— И это все? Вы делаете поддельные удостоверения личности?
— Да, это все, что касается наших повседневных дел, — он наклонил голову и скрестил большие руки на груди. Большинству людей эта поза показалась бы надменной, но Драккал придал ей небрежность, которая была невозможна, учитывая его размеры и внешность. — Время от времени нам приходилось нарушать еще несколько законов. Это неизбежно. Но идентификационные чипы — наше единственное преступное предприятие.
— Итак… Никаких наркотиков, секс-торговли или заказных убийств?
Драккал покачал головой.
— Никогда никого не убивал за деньги.
— Но ты действительно убиваешь.
— Убивал. Вероятно, придется снова.
— Заслужили ли они это?
— Некоторые из них да.
Шей нахмурилась.
— А остальные?
Разведя руки в стороны, Драккал наклонился вперед и поставил локти на стол. Это движение усилило тени на его лице ровно настолько, чтобы в глазах появился слабый отраженный блеск.
— Зависит от того, кого ты спросишь.
Шей сняла руки
— Я спрашиваю тебя.
— Некоторые из них — нет. Некоторые были… почти друзьями. Но остальные либо угрожали мне, либо людям, которые были мне небезразличны, так что для меня не имеет значения, заслужили они это или нет.
Она кивнула.
— А остальное? Наркотики и секс-торговля.
— Нет, никогда блядь.
Ярость в его словах и отвращение в голосе заставили губы Шей дернуться вверх, но больше всего они принесли ей облегчение.
— И что ты мне предлагаешь? — спросила она.
Его глаза опустились, чтобы окинуть ее взглядом, и язык на мгновение выскользнул из темных губ. Он приоткрыл эти губы, как будто хотел что-то сказать, но заколебался, прежде чем, наконец, ответить.
— Работу. Я не знаю, чем ты занималась раньше, но ты явно можешь постоять за себя.
— Теперь это не так легко, как раньше, — сказала она, опуская руку, чтобы похлопать себя по животу. — Мой отец служил в армии, и он научил меня нескольким приемам, когда я была ребенком, — больше, чем несколько приемов. Он научил меня всему. — В моей жизни было время, когда я… принимала неправильные решения. Я оказалась в центре большого дерьма, и эти навыки помогли мне выжить. Но я больше не хочу такой жизни. Я не хочу этого для своего ребенка. Это слишком опасно, и я пытаюсь все делать правильно.
— То, что я предлагаю, менее опасно, чем твоя жизнь сейчас, — сказал Драккал с удивительной мягкостью. — Я знаю, тебе не нужно напоминать, но где ты сейчас? Одна с ограниченными средствами в дерьмовом здании в неблагополучном секторе. Без идентификационного чипа. Детеныш скоро родится. Я встречал твоего домовладельца. Он продаст тебя при первой возможности — именно так я вчера нашел твою квартиру. А места, подобные этому, прибыльны для охотников за головами, которые зарабатывают на жизнь, привлекая нелегалов. Это только вопрос времени, когда один из них придет за вами или кто-то из соседей решит, что хочет попробовать терранку. Моя команда не такая. Мы доверяем друг другу, мы защищаем друг друга. Мы семья. Я знаю, как это звучит…
— Да, это звучит так, как говорит каждый главарь банды перед тем, как всадить кому-нибудь пулю в голову.
— Но это не так, Шей, — он протянул к ней руки, одну из металла, другую из плоти, и повернул ладонями вверх. — Большинство моих людей — бывшие военные… или рабы, отвоевавшие свою свободу, несмотря ни на что. Мы все понимаем, что значит быть преданными, и мы не из тех, кто поступил бы так друг с другом.
Шей уставилась на руки. Левая была из гладкого черного металла со светящимися красными бликами, ее сегментированные части были похожи по форме и пропорциям на его руку из плоти и крови. Это была не та бронированная конечность, которая была на нем, когда он преследовал ее на улице Оркус. Правая рука была грубой, сильной рукой бывалого бойца, относительно темную мозолистую кожу пересекали несколько бледных шрамов. Четыре пальца были толстыми и сильными, каждый заканчивался длинным крючковатым когтем, который должен был внушать страх. Ему не нужно было оружие, чтобы убивать — он был оружием. Но, тем не менее, его руки были манящими.