NeuroSoul Том 2

Скит Данила

Вдали, прогревая жаркие сопла, готовятся к взлету быстрые джеты. Они поднимут скорбящих на орбиту, и те развеют прах.

Как жаль, что на небо нельзя поднять целый Марс, чтобы простились все те, кто проливает слезы…

Вслед ушедшей далеко процессии плелся немощный старик, сгорбленный под тяжестью великой утраты. В ладони он сжимал трость, ибо хромал и ноги его заплетались. Так сильно подкосила его трагедия… Деревянная трость со стальным набалдашником впивалась во влажную землю, протыкая корни травы. Шаг, еще шаг… он не мог не дойти, потому что должен.

И вот, с великим трудом, в совершенном

одиночестве он восходит на один из джетов, где его ждут остальные. Стоит в толпе, мокрый и печальный, и его ладонь дрожит, не по-старчески крепко сжимая костяную рукоять трости.

Камера скользит от испачканных в грязи поношенных ботинок к промокшим брюкам, потом переключается на шершавые сморщенные пальцы, плывет по выглаженной ткани поношенной рубашки, резкая смена кадра — моргает красный от недосыпа глаз. Сморщенные влажные веки свисают вниз, обнажая красные реки сосудов, и старик плачет вместе с родственниками безвременно ушедших. Плачет тихо, скорбно, скрывая боль более великую, чем может показать.

Ибо сдержанность – признак достойного лидера достойной планеты.

Он сам берет в руки прах, и сам развевает его на орбите. Чтобы ветер, дожди и соль жизни вернула нам погибших.

Они обретут новую жизнь, пролившись на Марс дождем, они будут тянуться к солнцу густыми стеблями и крепкими ветвями.

Ибо нас не сломить.

Старик смотрел вдаль, в космос, будто видел каждую песчинку развеянного праха, блестящего в лучах восходящего Солнца.

Когда на экране пропали большие буквы, безмолвие наконец оборвалось.

— Эти доблестные граждане сложили свои головы за наше общее будущее, — тихо молвил Эльтар Даррел, проливая крупные слезы. Они текли по шершавым щекам, забиваясь в глубокие морщины, тихий охрипший голос слышала вся планета. — Мы обязаны остановить тирана, который не остановится ни перед чем. Нэнсис обрекла на погибель жителей нашей прекрасной планеты, словно они никчемный скот. Она убила их, и мне больно. — камера отходит чуть назад, и теперь зрители видят старика ровно по пояс, стоящего в полуоборот к сияющему иллюминатору. Он все еще смотрел на прах, и яркие лучи ложились на немощное тело. Слова звучали вдумчиво и хрипло: — Нэнсис убила и покалечила не только десятки достойнейших граждан, но и уничтожила удивительное творение. Его звали Хорус, и он должен был возвеличить Марс над всеми остальными колониями. Эта разработка не должна была причинить вред жителям нашей планеты. Вовсе нет… она должны была сделать их сильнее. Кем бы мы были, если бы не сделали выводы из прошлых ошибок? Кем мы станем, если отвергнем прогрессивные разработки умнейшей нейросети? «Венет» пал. Он уже не вернется. Мы отрубили все худшее и использовали все лучшее. — старик нахмурился, лицо его стало черствым, как горбушка хлеба, пролежавшая на солнце больше суток. — Но она наплевала на наши старания. Она наплевала на вас! Нужно ее остановить. Помните — «Голем» поможет во всем. Полное содействие в гоне. И да благоволит нам удача.

Далее камера смещает свой фокус и за спиной старика проступают скорбные лица… семьи погибших, что несут на плечах боль утраты.

Тадеуш брезгливо отключил проектор, откинувшись на жесткое кожаное кресло:

— Идиоты.

Андрей размял задубевшие пальцы, а затем снова взялся за весла:

— Ты о ком? О тех, кто это снял или о тех, кто это смотрит?

— И о тех, и о других. «Голем» пытается свалить всю вину на повстанцев, хотя всем

понятно, что он знатно обосрался, а люди жрут это дерьмо и просят добавки.

— Ты слишком категоричен, — у Андрея устали руки, ведь Тадеуш ему ничуть не помогал. Он бросил свои весла еще полчаса назад. Вода тихо плескала за бортом и были слышны сонные трели птиц, — После падения Союза прошло не так много времени, экономика еще не полностью перестроилась, люди не отошли от шока.

— Перестроилась? — прыснул Тадеуш. — Да она несется в клоаку на полной скорости.

— Есть много вещей, с которыми я с тобой не согласен, однако тут ты прав.

— «Голем» намеренно душит экономику, перестраивая ее под дроидов. С их возможностями и ресурсами Марса можно было давно заткнуть Землю за пояс.

— А вот тут ты не прав.

— Хорошо, — Тадеуш поднял руки, показывая содранные ладони. — Может, и не заткнуть, но хотя бы повилять золотой задницей. Только все, что сейчас делает Марс — снимает штаны и показывает задницу Земле, делая вид, что у него все замечательно — прошлый режим пал, государство процветает. А задница-то голая, сколько ее не показывай. И далеко не золотая. Корпорация искусственно вытесняет людей, заменяя их дроидами. Экономику перекосило, как лицо шлюхи во время платного оргазма. Странно, что никто не замечает мечты этого полоумного. Они смотрят в проектор и скорбят по погибшим, хотя не помешало бы скорбеть о себе.

— Ты ловишь Нэнсис для «Голема».

— У меня двойное гражданство. Я хочу славы, а не светлого марсианского будущего.

Андрей вздохнул.

— В любом случае, всем нужна эта ложь. «Голему», чтобы обелить свои ошибки и избежать рисков в будущем, а народу, чтобы лишний раз не возмущаться. Он устал, Тадеуш. Он не хочет, чтобы сегодня было хуже, чем вчера. А о том, что будет завтра никто не думает.

— И на что эта Нэнсис рассчитывает? Все, кто ее еще помнит, приросли к диванам и, скорее всего, не учувствуют в гоне. Большинство из них старики, которые уже ни на что не способны, — задумчиво сказал Тадеуш, глядя на туман, стелящийся по глади воды. — А молодому поколению не нужны ее истерики. Они даже не знают, чего она добивается. Доктрина в 800 страниц? Это слишком даже для меня. Никто не будет это читать.

— Никто, — согласился Андрей. Плеск весел в стоячей воде успокаивал его. — Если только не пообещать за это триллион монеро. Тогда они вылижут каждую страницу от начала до конца и будут знать ее наизусть, как алфавит.

«Чтобы разгадать загадки, нужно знать врага. Для этого придется прочесть много страниц», — имел ввиду Андрей, но Тадеуш понял и без разъяснений. Его больше волновали комары, атакующие нежную надушенную шею. Казалось, они были размером с кулак.

Идея, что координат окажется множество, пришла почти сразу. Удивительно, что Тадеуш с ним согласился.

Дендровое ядро формата H-178906258603258-MD — такова была маркировка, отчеканенная на стальном черепе взорвавшегося змея. Если взять точку отсчета с первой цифры и посчитать их за долготу и широту, получится вполне конкретные координаты. Другой вопрос, что их было множество. Если идти вдоль маркировки и каждую такую пару считать за цель, Андрей вполне мог ошибиться.

17.89 долготы, 06.25 широты — таковы были первые восемь цифр, и на этих координатах находился Озгар — вполне себе оживленный прибрежный городок, ничем не примечательный. Андрей знал, что скоро в нем будет не протолкнуться.