NeuroSoul Том 2

Скит Данила

— Нет… это все неправда… ты врешь! — закричал Тадеуш, рывком достав оружие из-за пазухи.

Белые вспышки выстрелов пронзили пространство и прошли сквозь голограмму крылатой Нэнсис, не причинив ей никакого вреда. Он убил бы ее, если бы мог. Но он не мог. Тадеуш откинулся на пятую точку, уперевшись ладонями в каменистую крошку пустыни. Пятки дорогих ботинок, потрепанных и извалявшихся в пыли, уперлись прямо в заградительную прозрачно-алую стену.

— Хочешь накормить смерть еще одним трупом? — усмехнулась Нэнсис. — Все-таки она догнала тебя и уместилась в ладонях. Как быстро она доберется до твоего сердца?

— Откуда ты обо мне столько знаешь? — выдохнул в

ужасе Тадеуш.

— Я знаю все, что связано с Андреем. Кстати, он в трех километрах от тебя. Однако, к тебе я пришла первой.

— Почему? — у Тадеуша было очень много вопросов, но ужас в его сердце так парализовал его, что он смог задать всего один. А остальное не важно. Больше тысячи человек мертвы. Ему не хотелось задавать вопросы, ему хотелось кричать.

— Я хотела взглянуть убийце в глаза. Если честно, я думала, что это сделает Андрей. Обнародует разгадки для остальных, проявит неуместное благородство. Только все оказалось гораздо интересней. Видимо, Андрей поумнел за эти годы, а говорят люди не меняются…

— Я не знал… — шептал Тадеуш в бреду, — Это все ошибка…

— Ошибка? — усмехнулась Нэнсис. — Если бы ты не дал четвертую отгадку, люди бы не прибыли на место пятой и сохранили бы свои жизни. Не дроиды убили их — ты. Моих маленьких фениксов, которых прибьют на врата революции.

— Врешь! — закричал Тадеуш, срывая свой голос. — Ты все это придумала! Ты хотела, чтобы они умерли! Не я убил их! Ты убила!

Проекция Нэнсис устремилась вперед, словно черная стальная пантера, крылья за ее спиной колыхнулись, будто она подлетела к нему. Ее прозрачное лицо остановилось у самого носа Тадеуша, тот вздрогнул и хотел отползти назад, но вспомнил, что это всего лишь голограмма и она не причинит ему вреда. И от нее не скрыться, сколько бы ты не бежал.

— Я убила гораздо больше, чем ты думаешь, — холодно сказала Нэнсис, глядя черным и зеленым глазами прямо ему в глаза, — Руки у меня по локти в крови! Только у меня есть мужество признать это. Мы оба — убийцы.

Тадеуш завертел головой так неистово, что впору вылететь мозгам из черепной коробки.

— Нет. Это ты меня заставила… я не хотел. Это все ты…

Рука Нэнсис медленно скользнула по рукаву Тадеуша, и он почувствовал легкое покалывание и жар. Потом покалывание стало сильнее, и вскоре он почувствовал жар на своей ладони, такой сильный, что у него раскраснелась кожа. Ведомый каким-то странным чувством, он подчинился жесту Нэнсис и поднес импульсник к своему лицу. Нэнсис отстранилась, все еще держа его ладонь в своей — почти неосязаемой. Ее металлический палец лег на его — маленький и дрожащий, аккурат на курке. Она не могла надавить на него, чтобы прозвучал выстрел, ее осязаемости совсем не хватало.

— Сделай выстрел, — сказала она. — Убей себя.

— Ты с ума сошла, — задрожал Тадеуш. — Я этого не сделаю!

Он вдруг очнулся, откинув оружие подальше, словно что-то ядовитое. Яд, вокруг него яд. Нет, не яд. Вирус. Он заразил его мозг и нутро. Это Нэнсис была его источником, он сводил с ума.

— Вот видишь, — спокойно сказала Нэнсис. — Разве я заставила тебя захотеть жить? Это был твой выбор. Даже если бы у меня был настоящий палец, и я действительно нажала на курок и убила тебя, твой выбор остался бы неизменным. Ты все равно хотел бы жить. Главное не то, кто на тебя воздействует и что хочет от тебя. Главное то, что у тебя здесь, — Нэнсис указала на свою голову, — И здесь, — она положила ладонь на грудь, в которой билось сердце. — Ты сам делаешь выбор. Тадеуш, чтобы научиться видеть, нужно сделать верный. И он всего один.

— Один? — скривился Тадеуш.

—

Да, один. Не два, не три, не четыре и даже не миллион. Один. Всем плевать, за какой угол ты свернёшь и сколько вылакаешь литров виски. Это не выбор — это иллюзия. Так уж получилось, что этот мир создан из противоположностей. День и ночь, свет и тьма, мир и война, рождение и смерть. Думаешь, мир серый? Совсем нет. Просто в борьбе дня и ночи мы привыкли жить в сумерках. Каждый должен занять одну из сторон, и это единственный выбор, который ему доступен. Все остальное самообман, — Нэнсис разогнулась, став снова прямой, как оловянный солдатик. Она сделала шаг назад. — Выбрав сторону, ты увидишь суть вещей и обретешь равновесие. — Нэнсис склонила голову на бок. — Только есть одна маленькая загвоздка. Чтобы научиться видеть суть вещей, нужно выбрать верную сторону. Такое уж свойство истины — она в руках тех, кто сделал правильный выбор. А теперь скажи мне правду. Почему ты выложил отгадки в сеть?

Тадеуш смотрел на стального призрака немигающим взглядом и понимал, что никому не нужна его ложь, кроме него самого. Если он скажет правду, она тоже будет никому не нужна. Ей плевать на него, она просто хотела посмотреть убийце в глаза.

— Я прекрасно понимал, что дроиды прибудут к пятой загадке первыми. Я знал, что это не просто так, — слова не вырывались из глотки, они будто проваливались в нее, по самую грудь. — Я допускал, что может произойти бойня, но не хотел думать об этом… я надеялся, что все обойдется… что как-то… я… я слишком хотел…

— Говори, — подтолкнула его к пропасти Нэнсис, видя, что Тадеуш мешкает. — Чего ты хотел?

— Славы. Я думал только о ней и не хотел думать о последствиях. Тадеуш Янковский… самый умный следопыт. Самый щедрый игрок. Он помог людям увидеть отгадку и восстановил справедливость, — Тадеуш чувствовал холодок, пульсирующий у него в груди — он пустил в сердце смерть. — Но это еще не все. Я знал, что все равно приду первым, а остальные останутся позади. Это они виноваты, что не успели, я сделал все что смог. Вот и все. Я везде первый.

Тадеуш снова опустился на четвереньки и пополз вперед, к заграждению. Он прополз сквозь голограмму Нэнсис, та пошла рябью, пропуская через себя горячее тело и холодное сердце. В кишках у Тадеуша закололо, когда он дополз до черты, которую не мог преодолеть. Страх. Его сковал страх, и он вцепился в грунт в нескольких миллиметрах от красной линии. Ногти впились в пыль и камни до крови. Тадеуш застыл, чувствуя, что она стоит позади.

— Молодец. Поздравляю, теперь ты — палач, — услышал он, чувствуя, как ее слова вонзаются в спину острыми иглами. — Ты знаменит, Тадеуш. Твоя слава убила одну тысячу девятьсот три человека. А теперь убирайся. Ты не из тех, кто идет до конца.

Внезапно стало так тихо, что хотело удавиться. Нэнсис исчезла, оставив его один на один со своим безумием. Смерть не тронет его — Тадеуш знал это, ведь он принес ей в жертву так много людей. Она довольна, она в его сердце, и оно все равно продолжит биться. От ужаса он выдернул мокрые пальцы из пыли и кровавой грязи, разорвал рубашку у себя на груди, царапая кожу и пытаясь достать до сердца. Поняв, что не сможет сделать это, Тадеуш начал скрести свое лицо, чтобы сорвать лживую маску. Быть может, если на его лице не окажется кожи, правда не узнает его. Быть может, если у него не останется глаз, он не увидит все то, что натворил… На лице Тадеуша оставались глубокие кровавые борозды, прямо как на небе, поглощенным Полетом Миражей. Тадеуш кричал и царапал глаза, не в силах выдержать боль правды. Он — палач, и это был его собственный выбор.