NeuroSoul Том 2
Шрифт:
«Именно так», — услужливо верещал карлик. — «Вот я — маленький, а прикоснулся к таким удивительным событиям. Мы войдем в историю. Вы намного выше меня и предназначены для гораздо более великих свершений».
Впервые в своей жизни Тадеушу было плевать на великие свершения. Что ему сейчас делать со своей никчемной душой? Он виновен — кто бы что не сказал.
«Чего ты от меня хочешь?» — спросил он революцию в глаза.
У этой революции были заплаканные глаза и распухший от соплей нос. Неужели кто-то скорбел по этой сумасшедшей суке? Видимо, убогие прибивались друг к другу, очень огорчаясь, когда кто-то из них подыхал. Этот карлик остался один среди высокорослых, отменных здоровьем вояк,
«Будешь светить своей рожей и изображать страдания, — пробасил Туорен, вынимая толстую сигару из портсигара. — Тебе же это не впервой? Ничего, считай, не поменяется. Только пойло свое придется выбросить».
«Прошу простить капитана, — вежливо вставил Найман, но отодвинул бутылку подальше от Тадеуша. Тот лежал на диване, потертом и с пружинами, больно впивающимися в спину. Вокруг стояли какие-то сложные приборы. — Туорен бывает несколько прямолинейным… это некоторый недостаток его профессии… видите ли в чем дело… вы гражданин Земли, сын видного политика, представляющего нашу планету… и вот, землянин приложил все силы, чтобы освободить Марсиан от опасности сопротивления, от разрухи. Он, как благородный феникс отдал ответы народу, желая принести семя правды. Поделиться благами с простым людом. Безвозмездно, прошу заметить, — Найман поднял крошечный указательный палец вверх. Гораздо более маленький и тонкий, чем у Тадеуша. — А дроиды использовали доблестного Робин Гуда в своих корыстных целях. Растоптали вас. Наплевали на все чаяния Земли, которая печется о благополучии Марсиан денно и нощно. Поймите, сейчас вы — символ обманутой праведности. Оплеванной Земли. Или, по крайней мере, скоро им станете, оставьте дело за нами. Вы — лучший кандидат. Другого нам не найти. Поможете, господин Тадеуш…?»
Как же они обрыдли со своими горящими фениксами, подумал про себя Тадеуш. Если он и какая-то птица, то падальщик, а не горящая субстанция, возрождающаяся вновь и вновь. Вы все врете. Он хотел славы, почтения, восхищения, а не помочь безмозглой черни поднять немного деньжат — только и всего. Да плевать ему было на людей, ровно так же, как людям было плевать на угрозы существующему строю. Всем нужны были только деньги. А ему — слава. Все прекрасно об этом знали, но предпочитали надевать маски, за которыми казались благородней самим себе. Без этих масок им чудилось, что все теряет смысл, особенно их собственное существование. Маски так плотно срослись с кожей лица, что люди забыли, как выглядят по-настоящему. Тадеуш тоже забыл.
«Что нужно делать?» — спросил он, уже мысленно согласившись взять в руки оружие.
«Сделать из сопротивления не угрозу, а избавление», — отчеканил капитан Туорен, расставив ноги по ширине плеч, а руки сцепив за спиной. — «Теперь вы — планета Земля. Новый символ. Помните об этом. Остальное мы сделаем сами».
Раньше таким символом была Нэнсис. Но, в отличие от Тадеуша, она была еще и движущей силой. Она знала, чего хотела. Тадеуш не знал. Может ли он надеяться стать чем-то настоящим, не пустой картонкой для написания лозунгов? И нужно ли ему это?
Поднимаясь на тридцать пятый этаж небоскреба, повстанцы слышали, как внизу кричит толпа. Она скандировала постулаты срединной доктрины Нэнсис, которые игроки успели выучить во время бешеной гонки за триллионом монеро. Теперь они громили города.
Эльтар Даррел ждал их очень долго. Признаться, он думал, что за ним придут гораздо раньше. Уже тогда, как Земля выдвинула свои военные эшелоны в ответ на мольбу о помощи умирающих людей. Даррел не мог это остановить — ни боевые линкоры, ни отряды до зубов вооруженных вояк, ни гибель собственной империи. Дроидов он тоже не мог остановить.
Так же… время открыло много нового для старика, хоть его оставалось совсем не много. Выбор дроидов был так похож на человеческий… мог ли Эльтас простить им это? Что они оказались точно такими же, как он сам? Может быть… ведь он хотел, чтобы они победили.
В первый же день революции Эльтар дал отмашку команде отключить дроидов от центральной сети, а остальным перекрыть принимающие каналы, чтобы Земля не смогла убить их, как это сделала Нэнсис в самом начале своей игры. Тогда это была лишь демонстрация силы. Если бы она убила всех, народ бы не пошел за ней. Возмутился вопиющей жестокости повстанцев и выбрал «Голем». Прошло каких-то несколько недель, и Нэнсис принесла в жертву совсем других, чтобы полностью уничтожить роботов. Парадокс…
Отключение сенсоров принимающих сигналы дало временную передышку дроидам, они стали более независимы и мобильны. Их невозможно было взломать. Однако, все это лишь конвульсии умирающей бабочки в стеклянной банке с закрытой крышкой.
Эльтар надел свой любимый костюм — пиджак из черного бархата и черной бабочки с алой рубашкой. Ему казалось, что на алом не будут видны следы крови, и черный и вовсе ее поглотит. Если ему выстрелят в грудь, на нем не отпечатаются отвратительное уродство насилия. Надо же, он и не думал, что умрет вовсе не от старости. Стоило ли радоваться этому? Он не исполнил свою мечту. Ее уничтожила женщина, которая даже не полностью сохранилась до сего времени. Ходячий труп. Несчастное, озлобленное существо, потерявшее мужа и ребенка. Нет, он не радовался.
За дверью послышались шаги. Эльтар проковылял к столику с виски, размеренным движением налил из графина янтарную жидкость, кинул туда пару кубиков льда. Не успеет растаять и сделать вкус изысканным. Жаль…
В своих апартаментах он остался совсем один. Никто не пришел умирать вместе с ним. Не удивительно, учитывая, в каком страхе он держал свою семью. Эльтар не винил их. Только злился на Брендана, который сдался первым — его убили повстанцы в первые же дни гражданской. Старик не знал, выжил ли кто из его сыновей. Он проковылял до диванчика, заваленного подушками под его больную поясницу, плюхнулся посерение, чуть не расплескав огненную жидкость на пиджак.
В окна бил солнечный свет. Странно умирать на рассвете. Казалось бы, начало новой жизни. Видимо, не для него.
— О, вот и Нэнсис, — усмехнулся Эльтас.
— Мы не Нэнсис. Она умерла, — сказал миниатюрный коротышка с пустыми руками, что вошёл первым.
— Чушь! Малец, вы все здесь Нэнсис, не пытайся заговорить мне зубы.
— Эльтар Даррел, директор госкорпорации «Голем», незаконно взявший на себя функции президента Новой Союзной Марсианской Федерации, — услышал он сразу же, как только за коротышкой вошел высокий военный. — Вы обвиняетесь в незаконном свержении Советской власти, а также узаконивании искусственного интеллекта, повлекшем убийство тысяч марсианских граждан.
— Да уж, — Эльтар повертел запястьем, размешивая виски и сделал спокойный глоток. — Не хотите же вы сказать, будто вернете Союз обратно, — он покряхтел. — Земля приберет все к своим рукам. Чьих кораблей у вас больше? Китая? Аргентины? России? Людям придется жрать свою конституционную монархию, хотят они того или нет.
— Вы приговорены к смертной казни. Мне уполномочено привести приказ в исполнение немедленно, — услышал Эльтар от рослого верзилы в зеленом берете. Его лицо походило на бледную восковую маску с трехдневной щетиной, холодные голубые глаза медленно следили за его руками. Зачем? У него нет ничего опасного за пазухой. Только собственное разочарование.