NeuroSoul
Шрифт:
Магилак вновь запустил запись. Золотистые переливы корректировщиков атмосфер зашлись тонкими всполохами, погрузившими Венеру в желтоватую блестящую дымку. По стенам актового зала поползла жидкая позолота, окрасив грамоты на стенах в цвет чужой победы. В этот момент к Кельвину вновь пришли светлые мысли.
— Нэнсис помогла выиграть в этой войне, — справедливо предположил он.
— Да. Иначе мы бы не обсуждали сейчас ее и эту шумную победу над «Венетом», — одобрительно кивнул Магилак.
— Она — тот самый капитан?
— А я было в тебя уже поверил, Кельвин. Только тут ты промахнулся. Женщина с пулеметом наперевес — худшее изобретение человечества.
В этот момент дата сменила
— Думаете, один пулемет что-нибудь бы решил? «Венет» — паутина, которая оплела всю планету. Здесь нужен был точный хлопок, который бы убил главного паука. Только этот паук — нигде и сразу везде, — Магилак нахмурился, сдвинув черные брови, похожие на жирные махровые гусеницы. Он наблюдал, как Венера погружалась во тьму и мрачнел вместе с ней. — Вирус — вот что уничтожило «Венет». Не пулеметы, не космические корабли, не армия из тысяч бравых ребят, и даже не наша доблесть и отвага. Вирус.
Когда наступила задумчивая тишина, Магилак все еще гипнотизировал черноту Венеры, потерявшей свет городов на круглых боках — лишь единичные огоньки светились на темной стороне, отвернувшийся от Солнца на целых два земных месяца. Другая сторона, освещенная, сгорала под палящими лучами.
В атмосфере уже начали зарождаться ураганы — не прошло и пары дней, как природа начала возвращать все на круги своя. Уничтожать захватчика вместе с человеком.
«Наверное, и человека она тоже считала захватчиком», — такие мысли посетили Дэвида после того, как он увидел глубокое око бури, поглотившее одинокий огонек во тьме. Тут он вдруг вспомнил многогранник. Он тоже был искусственным интеллектом. Как он там, на подоконнике? Спит или ждет рассвета?
— Но… вирус… — Дэвид неожиданно сам для себя открыл рот, и от этой неожиданности почесал затылок, словно извиняясь за свою инициативность. — «Венет» мыслит как челов… то есть он живой разум… — (точно так же, как и мой многогранник), — Как его можно уничтожить простым вирусом?
Магилак посмотрел на него почти с восхищением, но в темноте этого никто не заметил.
— Ты задаешь правильные вопросы, парень, — одобрительно сказал Магилак. — У Земли была своя нейросеть — «Скайблок», и она нихрена не справилась! Эта малышка клепала вирусы по одному в секунду, но все это семечки. Дошло до того, что «Венет» открыто посмеялся над ней, сказав, что она выросла в обществе умственно отсталых, поэтому и не способна выдать что-то дельное. — Магилак с раздражением кинул на стол стальной портсигар, вынутый из кармана на груди. Хотелось закурить, но было не время. — Но однажды все изменилось. «Венет» просто потух, сдулся, исчез. За неделю до этих событий его сильно лихорадило, он отдавал странные приказы, очень много его детей-дроидов покончили жизнь самоубийством. Эта штука цитировала бесконечное количество каких-то сомнительных трактатов, парочку раз «Венет» даже плакал — это я сам слышал, клянусь вам. Ушам сначала не поверил, но это была правда. В то время как раз мне выпала служба у наземной орбиты. Странное было время. Никто не знал, что за чертовщина с ним происходит… а оказалось у этой чертовщины есть вполне конкретное имя, и имя это — Нэнсис. Эта дамочка написала код для технической части «Венета», а вместе с тем засунула в него еще несколько психологических приемчиков. Уж не знаю, каких, но после такой оздоровительной
— Но, если «Венет» удалось победить, разве это плохо? — непонятно, кто задал вопрос, да это было и не важно. Все об этом подумали, даже сам Магилак.
— Эту часть вопроса никто не оспаривает. Наши ребята зачистили восставших за пару лет — живые дроиды вели без «Венета» партизанскую войну, но без своего так называемого «отца» они почти ослепли. Было лишь вопросом времени, когда все они пойдут на металлолом.
В эту секунду золото Венеры вновь заискрилось, возвращая к планете жизнь. Заработали спутники, вспыхнули города. Ураганы утихали, сменяясь на проливные дожди.
— Какая красота, — восхитился Дэвид, — Тут уже, наверное, начал работать «Скайблок».
Магилак размял переносицу пальцами и дал знак включить свет. Тот ударил по глазам, Дэвид сощурился.
— Вы сами поняли, что сошедший с ума «Венет» не проблема. Это уже прошлое. Проблема — сошедшая с ума Нэнсис, которая не сдохла вместе с «Венетом». Вирус, который создала эта чокнутая, действует и на человека. Она заразила себя и теперь хочет заразить им всех остальных. «Венет» — не просто код, это живой интеллект, и она, черт побери, его взломала, заставив уничтожить собственный разум.
— Как она это сделала? — спросил Кельвин.
— Неизвестно. Но без опасных идей тут точно не обошлось. После победы на Венере Нэнсис приобрела слишком большое влияние на Земле. Конфедерация спонсирует ее таланты, чтобы подчинять колонии. — Магилак бросил стремительный взгляд поверх любопытных голов. — Я распинаюсь перед вами не для того, чтобы потратить время для сна на забавные сказки — я хочу, чтобы вы понимали, с кем мы имеем дело. Это не просто лидер вшивого местечкового сопротивления, у нее не просто опасные идеи. У Нэнсис поддержка Земли, а значит с ней армия. Земля нам не друг. Это я тоже предлагаю вам запомнить.
После того как зажегся свет, все перестало быть разноцветным и казаться волшебным. Дэвиду нравились голографические презентации, пусть даже в них всегда было много дат. Ему нечасто доводилось находиться на орбите, а в космосе и подавно. И там обычно бывало совсем не так, как представлялось с поверхности. Здесь звезды казались мерцающими плевками и заключали в себя загадку, а иногда мечту. Временами Дэвид выделял немного времени, чтобы помечтать, и почти всегда в его мечтах был космос, если, конечно, не было Бетани.
В его мечтах он летал от планеты к планете, и звезды были значительно меньше, чем есть на самом деле, и гораздо ближе друг к другу. Прямо как на небе, когда они покрывают блестящей россыпью темное полотно и иногда смотрят, как глаза. За звездами клубилась серебристая пыль, а внутри таилась загадка.
На самом деле наверху почти ничего не было, кроме темноты и звона в ушах. А еще странного чувства неловкости. Поэтому Дэвид предпочитал оставаться внизу и мечтать, задрав голову вверх.
Актовый зал снова стал актовым залом — с гладкими стенами, увешанными грамотами, портретами глав госкорпораций и парочкой блестящих кубков, из которых было выпито немало горячительного. Некоторые из присутствующих не успели переодеться и прибыли на собрание в том, чем подвернулось, но ничего яркого и бросающегося в глаза. Все они были генмодами, а значит так же эффективны, как Дэвид, и редко чем отличались друг от друга.