NeuroSoul
Шрифт:
— Мне бы хотелось взглянуть на этого Барри, — сказал Андрей, выковыривая слова из горла. — Очень надеюсь, что у него четыре копыта и какая-нибудь морда, и он похож на что-то под названием «говядина». И никаких других отличий.
Глава 16. Отличия
На первый взгляд казалось, что он действительно был отличным парнем. Ни копыт, ни морды у Барри не оказалось, зато имелись две стальные кружки, валяющиеся рядом с половиной его ноги — этот паренек думал о случайных попутчиках даже путешествуя в одиночку. На голове у него торчала красная шапка с большим помпоном, сейчас сваленная набок, рядом примостился рюкзак со сковородой наружу,
Когда Вильгельм пнул приятеля, пахнуть стало сильнее. Две змеи-песчанки выскочили из-под кучи синих кишок, хвосты с погремушками угрожающе загудели. Дэвид не успел отвернуться, его вырвало совсем неподалеку.
— Он свернул себе шею, когда я разворачивал свой пылеочеститель, — пожаловался Вильгельм, пробираясь среди скал. Две каменные возвышенности выскакивали в небо, скребя острыми пиками сухой воздух, отсюда уже виднелась красная полоска рассвета. Барри лежал между рыжим и желто-рыжим валуном, распластав в стороны вывернутые из суставов руки, как ноги у кузнечика. Голова у него тоже склонилась слишком резко. — Барри сказал, что здесь должна ловить связь. Я его не убивал, честно вам говорю. Я зафиксировал все на голограммы, так же взял химические пробы крови и мяса, доказывающее ненасильственную внезапную смерть. Мои поварские рецепторы позволяют проводить самые точные исследования. Надо же, связь действительно появилось. Какая удача.
— Отвратительный запах, — Андрей пытался удержать в себе съеденное, ведь пища питала его, они давно не ели, а впереди лежал длинный тяжелый путь. Только он привык, что его организм использует что-то менее развитое, чем существо себе подобное. Он не выдержал вслед за Дэвидом. Теперь у него тоже пустой желудок. — И когда тебе пришло в голову разрезать его на стейки, как фермерского быка?
— Когда я брал у него пробы. Мы встретились пару дней назад у Венцов Семирамиды и дальше отправились вместе. Я сразу заметил, какая хорошая у него форма. Особенно задние икроножные мышцы — они так оптимально сжимались и разжимались. У него должна была быть идеальная консистенция мяса, я постоянно хвалил его и Барри это нравилось. От него пахло очень изысканно, я бы даже сказал высокомолекулярно. Отчет, наверное, уже улетел. Нужно немного подождать?
Впервые в своей жизни Андрей почувствовал пользу от выкуривания пачки сигарет в день и надоедливого грибка на ногах. Наверняка, высокомолекулярно его мясо совсем не пахло.
— Ты убил его! — отерев в который раз рот, Дэвид сократил расстояние до Вильгельма и схватил его за шиворот плаща. Пряжка на стальной шее скрипнула и отлетела. Вильгельм вывалился из лун и звезд, звякнув металлом о камни.
— Не убивал! Не убивал! — закричал Вильгельм. — Я все зафиксировал! Он сам упал.
Дэвид порылся в браслете в поисках стоп-кода для дроидов. Архив департамента предоставил информацию быстро, но Дэвид на секунду замешкался. Стоп-слово обесточило бы дроида, и его нужно было срочно доставить в отделение. Это займет время, а из транспорта у них только байк Патрика. Байки дроидов без хозяев не работали. Они могли не успеть, и ядро Вильгельма умерло бы от истощения.
— Ты… ты разделал его на мясо, — выдохнул Дэвид как ребёнок, готовый заплакать. — Это не законно!
— Почему?
Дэвид не мог сказать, почему. По правде говоря, он не помнил закона, который бы запрещал разделывать дроидам на стейки уже умершего человека.
— Потому что ты накормил этим нас. А
— Но ведь вы не знали. А значит, не виноваты.
— Но ты не сказал нам, значит, нарушил закон! — не унимался Дэвид.
— Какой?
Вильгельм сидел на пятой точке и испытывал страх. Это отражалось в его глазах. Дроид упер ладони в землю и скрипел камушками, перебирая их стальными пальцами, его стальное брюхо дрожало.
— Дэвид, отойдем на секунду, — Андрей положил ладонь на его плечо, слегка потянув на себя. Дэвид решил отложить ненадолго активацию кода. Пока не вспомнит закон, запрещающий умалчивать о том, что лежит на его тарелке.
Пока они с Андреем спускались, он нашел в архиве, что это закон потребителя. Но по нему полагался только штраф через суд и приостановление лицензии повара на полгода. Дезактивация ядра в таком случае не предусматривалась. Когда они окончательно спустились со скал, Дэвид уже совсем запутался и не находил подходящих аргументов.
— Оставь его в покое, Дэвид, — Андрей устало потер лоб. — Нам нужен его байк, мы не можем вернуться назад.
— Но он накормил нас.
— Тебе было не вкусно?
— Не смешно, — рассердился Дэвид. — Совсем не смешно! Я съел человека. Раньше я никогда этого не делал. Это отвратительно, и мне совсем не нравится. Зачем он так поступил?
— Потому что он дроид, — Андрей склонился ближе к Дэвиду и понизил голос, будто их мог кто-то услышать. — Они не стареют, не болеют и не умирают. Весь их страх — обесточивание ядра, которое, если постараться, может жить если не бесконечно, то очень, очень долго. У них нет понятия каннибализма, потому что они не состоят из мяса. Дроиды просто не понимают, почему это плохо. — Андрей взглянул на Дэвида странно: — А ты понимаешь?
Дэвид посмотрел на него удивленно: конечно он понимал. Какой человек не понимает этого? Он не мог сказать, почему нельзя есть друг друга, но чувствовал, как его все еще тошнит и как ему плохо от мысли, что Барри совсем недавно был еще живой, а сейчас находится в их желудках. Дэвид съел его и запил черемуховым соком. Кислота из нутра подступила к горлу.
— Это все неправда, — Дэвид продолжал сердиться. — Они лучше, чем мы. Лучше. Вильгельм просто какой-то сломанный. Его нужно доставить в департамент и починить. Дроиды знают, почему нельзя драться, и они могут представить, как нам может быть плохо и прожить наши жизни.
— Смоделировать?
— Нет, прожить! Они… они…
— Непредсказуемые?
— Они хотят полететь к звездам, — Дэвид вспоминал памятки о дроидах. — Мы все время деремся друг с другом и не летаем, а они полетят.
— И зачем это им?
— Потому что они оптимальные и функциональные. Они лучше, чем мы.
— Я бывал у Солнца, поверь, там нет ничего грандиозного, кроме ощущения собственной никчемности, — Андрею безумно захотелось вынуть пачку сигарет, спрятанную в кармане на груди, но он удержался. Он лишь бесцельно помял ладонью куртку. — Любая утопия разбивается о трехмерную реальность. Она исказила слишком много вещей, которые задумывались прекрасными.
— У них доброе сердце, — ответил Дэвид менее уверенно. Он не совсем понял, что Андрей имел ввиду, но следопыт говорил так спокойно и твердо, что он начал сомневаться в своих словах.
— Ты видел у них сердце? — удивился Андрей. — В его груди я заметил только замороженные сосиски из человечины. А в твоем Кубике и вовсе только мозг.
— Неправда. Кубик никогда бы так не поступил. Он знает, что такое хорошо и что такое плохо, — все доверие Дэвида как рукой сняло. — Это у вас нет сердца! Совсем. Вы чёрствый и…, и… — Дэвид точно знал, что хотел сказать. — …слепой. Вы не видите ничью боль. Даже свою.