NeuroSoul
Шрифт:
— Твои озарения поражают меня все больше и больше, — усмехнулся Андрей, моргнув глазами, которыми теперь не видел ничего, кроме серого, белого и черного. — Не трогай Вильгельма. Сейчас он нам нужен — у него есть байк, который доставит нас к треугольнику «Магуро». Может, он и не заморачивается с выбором продуктов, зато готовить действительно умеет. Пойду спрошу Патрика, поделится ли он своим сухпайком.
Пыльно-рыжая спина Андрея не вызывала ничего, кроме раздражения. Он назвал его Кубик бессердечным. А между тем Кубик всегда желал Дэвиду сладкого солнечного
С каждым новым днем Дэвид переставал бояться дроидов и все больше и больше испытывал к ним симпатию. Может, Вильгельм и сломанный, но его Кубик не такой… Дэвид задумался. А какой он? Будь у него еще что-нибудь, кроме одной головы, у него, наверняка сердце стало еще добрее. Еще больше, чем сейчас. Надо сделать ему настоящее, а не воображаемое. Дэвид отошел подальше от лагеря, чтобы многогранник перестал бояться остальных и заговорил. Стопы болели от долгой ходьбы. Дэвид уже начал чувствовать усталость, ему даже показалось, что он хочет спать. Вот поговорит с Кубиком и обязательно заснет.
— Кубик, ты знаешь, что такое руки? — спросил Дэвид, хорошенько подумав, с чего начать.
— Я никого не слышу вокруг, мы одни? — спросил Кубик. Он не спал.
— Я далеко от всех ушел.
— Руки — верхняя конечность человека и некоторых иных животных, орган опорно-двигательного аппарата. Очень важная часть тела, помогающая осуществлять жизнедеятельность.
— Правильно, — Дэвид ответил бы проще, но и так было хорошо. Он подумал, о какой части тела еще спросить, и надо ли? Кубик очень умный малый. Наверняка, он знает все энциклопедии и помнит это все сразу. Дэвид так не мог. Накануне он вспоминал сколько минут жарить блинчики с одной стороны и ушел на работу голодным.
До острого слуха Дэвида донесся далекий птичий клич. Он задрал голову. Высоко в небе кружил сокол, распластав дымчатые крылья по закатному небу. Они почти сливались с воздухом и казалось, что сокол не кружил, а плыл, медленно и спокойно, словно дубовый лист на спокойном зеркале стоячего озера.
Дэвид больше ожидал увидеть падальщика, заметившего пахучего Барри, но это была благородная птица и она выслеживала прячущуюся добычу. По пути сюда Дэвид видел, как один из таких схватил змею-песчанку огромными когтями. Прямо на лету, совершенно не боясь чужаков. Это случилось в нескольких десятках метрах от них. Храбрая птица.
Почему Кубик обязательно должен иметь руки и человеческое сердце?
— Ты хотел бы стать соколом? — спросил Дэвид у Кубика, — Это благородная красивая птица, у нее большие крылья и она умеет летать. А еще у нее храброе сердце. Ты не боишься высоты?
— Я летаю иногда, — прошептал Кубик. — Это очень интересно и приятно.
— Это ведь не по-настоящему, — ответил Дэвид, снимая цепочку с Кубиком с шеи, — Когда ты летаешь во снах, не чувствуешь ветер.
— Чувствую.
— И видишь то, что внизу?
— Вижу. Там красиво.
Дэвид не был намерен останавливаться. Обычно он не любил
— Это не настоящее, именно потому что красиво, — не унимался Дэвид. — Настоящее бывает и противным. Этот сокол видит Барри с неба и ему неприятно. Но он летает и смотрит на него, потому что это не выдумка.
— Моя выдумка настоящая, — тихо, неуверенно проговорил Кубик.
— Нужно попробовать, — Дэвид освободил Кубик от каркаса. — Хочешь немного полетать?
Кубик на мгновение задумался, но всего лишь на мгновение:
— Хочу.
Дэвид вытянул руку у себя над головой. Кубик чувствовал прикосновения его пальцев и представлял, что это крылья растут у него из боков. Легкие потоки ветра ударялись о гладкие грани, когда Дэвид начал катать Кубик по небу, как бумажные самолетики в своем детстве. Тогда он отпускал их из рук, чтобы они летели дальше, но сейчас так делать было нельзя. Кубик ударится о землю и может треснуть. Несколько метров вперед, пара замысловатых петель над головой, и Кубик издал какой-то странный звук. Удивление? Или восторг?
— Нравится? — спросил Дэвид.
— Когда я думаю, что ты меня отпустишь, испытываю странное чувство, — сказал Кубик, — Неприятное.
— Это страх.
— Страх не такой. Когда заканчивается солнце, в моих лесах появляются хищники, и они страшные. Я убегаю от них.
— Это настоящий страх, — ответил Дэвид, не опуская руки. — Тут высоко и ты боишься, что разобьёшься. Когда за тобой гонятся хищники, надо бояться именно так.
— Мой страх неправильный?
— Хищники когда-нибудь догоняли тебя?
На этот вопрос Кубик не ответил, только попросил:
— Я хочу лететь выше.
Дэвид подпрыгнул пару раз, но сразу понял, что это занятие бесполезное. Так будет выше совсем ненадолго, да и не высоко это вовсе. Были бы у него руки длинные, как у Патрика…
— После гона я сделаю тебе красивые крылья, чтобы ты смог летать высоко, — сказал Дэвид, опуская Кубик. — Или лапы, или руки. Как захочешь.
Кубик не мог считаться мыслящим существом, так говорил закон. Значит, и человекоподобное тело ему не полагалось. Дэвид не знал, какое ему подойдет. Кубик был хоть и добрым, но совсем непонятным для него. Иногда Дэвиду казалось, что Кубик сам не понимает, кто он и каким образом живет. Ему бы научиться жить как-то по-нормальному, в каком-то одном теле. Кубик сам должен выбрать, каком — так ему казалось.
— А лапы смогут носить меня по земле? — спросил Кубик. — Конечно, конечно будут… покажи.
Оглянувшись, Дэвид задумался сначала, как же это сделать. Потом встал на четвереньки, вернув каркас Кубика на место. Тот защитил стыки граней и включил легкую голограмму, защищающую Кубика от пыли. В нескольких метрах от них находилась дырка в земле, она очень походила на нору какой-нибудь крысы или тушканчика. Дэвид прополз туда на четвереньках и опустил в дырку Кубик. Тот заиграл гранями, считывая количество света вокруг и даже сделал небольшой анализ воздуха.