Неутолимая страсть
Шрифт:
На третий день после жесточайшей гонки подтвердилась безошибочность инстинкта Хепберна. Он все-таки нашел Фосса Армстронга. Тот и восемь его бандитов закрылись в мрачном форте. Патрику нужен был только Фосс, остальные, при желании, могли отправляться куда угодно.
— Я хочу получить назад мои пять тысяч плюс тысячу за хлопоты.
— Понятия не имею, о чем это ты, — прохрипел Фосс.
— Армстронги очень любят прозвища. Есть среди них Уилли Безносый. Как тебе понравится, если
Смуглое лицо Армстронга стало просто серым. Хепберн улыбнулся:
— Нет-нет. Я не настолько жестокий. Во всяком случае, пока. Но если вернуться к прозвищам, то я предпочел бы Фосс Беспалый. Будешь лишаться каждый день по одному пальцу, пока я не получу мои деньги.
Он взялся за топорик.
Армстронг забился в путах.
— Скачи к королю! — крикнул он своему первому помощнику. — Скажи, что его главного наблюдателя на границе захватили. Скажи, что я выдвину обвинения против Хепберна!
Не торопясь, Хепберн положил руку Армстронга на стол и, резко опустив топорик, отрубил мизинец.
Второй человек в команде Фосса кинулся к коню и как стрела вылетел из замка в сторону Эдинбурга. Никто не стал его задерживать.
Пока Армстронг в ужасе пялился на свою руку, Хепберн напомнил ему:
— Ты же ведь знаешь, каким нудным становится малыш Яков, когда нужно принять решение. Ему потребуется неделя, чтобы заступиться за тебя. А это семь дней. Значит, к тому времени у тебя останутся только два больших пальца. — Хепберн кивнул Джоку. — Прижги обрубок, чтобы ему легче думалось.
Когда Джок сунул в огонь кочергу, Армстронг завизжал.
— Привезите деньги! Чтобы были здесь завтра к этому времени.
— Тебе известно, Беспалый, какой я покладистый. Поэтому согласен принять шесть тысяч золотом. — Патрик широко улыбнулся. Потом повернулся к семерым Армстронгам, которые стояли, готовые сражаться. — Вы свободны.
Кэтрин почувствовала, что ей расстегивают лиф платья. Она резко шлепнула Герберта по руке.
— Милорд, я никому не позволяю таких вольностей.
— Даже тому, кто хочет сделать вас своей женой, Кэтрин?
Кэтрин затаила дыхание, переваривая его слова. Сегодня он сначала предстал перед ней ее рыцарем на будущем турнире, и это произвело на нее впечатление. Сейчас она увидела его в другом свете.
— Ее величеству не нравится, когда ее придворные женятся, Уильям.
— Пару месяцев назад мой кузен Эдвард Сомерсет женился наледи Энн Рассел, и Елизавета ничего не имела против. Даже присутствовала на торжествах в поместье Кобхем-Хаус в Блэкфрайарсе.
— Так ведь Энн была вдовой Эмброуза Дадли, лорда Уорика. А для Дадли королева может закрыть глаза на что угодно.
— Кое-кто утверждает,
— Вы делаете мне предложение, Уильям? — спросила она напрямик.
— А если так, тогда каким будет ваш ответ, леди Неописуемая красота?
— Мой ответ будет — возможно, лорд Фаворит. Можете сделать предложение в день, когда станете победителем в турнире.
Уже к концу октября по всему дворцу разнесся слух насчет любезностей, которыми они обмениваются. Первой, кто решился задать Кэтрин вопрос об этом, была Филаделфия.
— Есть какая-нибудь правда в том, что говорят, Кэтрин?
— Ты по поводу того, что меня попросили стать графиней Пембрук? — Кэтрин сделала вид, что смутилась. — Согласись, это весьма заманчиво.
— У него репутация волокиты. Убедись, что он действительно собирается на тебе жениться. Ты в него влюблена? — спросила она.
— Не говори глупостей! Я не такая дуреха, чтобы потерять из-за него голову.
— Слава Богу! Пообещай мне, что не выкинешь какой-нибудь фортель, например, сбежишь с ним. Если ему так тебя хочется, пусть дождется твоего совершеннолетия.
Кэтрин вдруг обратила внимание, что дамы стали бросать на нее завистливые взгляды, и поняла, что очень скоро слух дойдет и до ушей Мэгги. Можно было лишь надеяться на чудо, чтобы мать осталась в неведении.
На следующий день Мэгги зажала ее в угол.
— Все дворцовые слуги только и говорят о том, что вы с Уильямом Гербертом объяснились. Это правда или нет, мой ягненочек?
— Я еще ничего не решила, Мэгги.
— Вот и хорошо! А то ты у нас чересчур резва. Он — придворный. Все его мысли, вся жизнь крутятся вокруг Елизаветы.
— И что из этого? Мы оба хотим остаться при дворе. Это лучше, чем похоронить себя в деревне.
Мэгги недовольно поджала губы.
После обеда в особняке графа Вустера, который был кузеном графа Пембрука, Изобел Спенсер решила поговорить с золовкой Бет, Филаделфией и Кейт.
— Граф Пембрук попросил моего разрешения ухаживать за Кэтрин. Из-за того, что ему покровительствует ее величество, я не решилась отказать ему. Мне пришлось предупредить его, что их не будут оставлять наедине, потому что королева настаивает, чтобы незамужние дамы из ее окружения оставались девственницами. Как вы думаете, я правильно поступила?
Кейт похлопала Изобел по руке:
— Твоя дочь скоро станет совершеннолетней.
Но Филаделфия предостерегла ее.
— Елизавета никогда не приходила в восторг от того, что приходилось делить своих фаворитов с другими женщинами.