Невероятные создания

Ранделл Кэтрин

Найтхэнд удивленно посмотрел на Ириан.

– Всегда признавай, что сфинксу известно куда больше тебя. А в данном случае, я полагаю, все так и есть. Но начнем с загадок.

Четыре загадки

Наравирала

зарычала.

Ее призыв разнесся по горному хребту, в ответ послышались шорохи, шипение и гортанные звуки – две дюжины сфинксов спустились со склонов. Они кружили вокруг гостей, но, казалось, не обращали никакого внимания на взрослых. Их глаза были устремлены на Кристофера и Мэл. Лицо Наравиралы оставалось бесстрастным.

Сначала она повернулась к Найтхэнду:

– Ты – первый, берсерк, обладающий мощью десяти мужчин и храбростью десяти тысяч. Я легче перышка, но даже самый сильный человек не удержит меня и пяти минут – кто я?

– Представить не могу, чтобы я не мог удержать что-то в течение пяти минут. Разве что дракона.

– Отвечай на вопрос.

Найтхэнд посмотрел на Ириан, которая стояла, не сводя с него глаз, потом на Мэл.

Он нахмурился. На его щеках появился легкий румянец.

– Да не знаю я! Даже представить не могу, сказал же. Кстати, а если я проиграю, меня сожрут все сфинксы или только один?

Мэл выразительно посмотрела на него. Она закрыла рот и так сильно надула щеки, что покраснела. Девочка крепко сжала кулаки, а глаза раскрыла как можно шире.

– А! – Найтхэнд улыбнулся с явным облегчением. – Понял. Это дыхание.

В глазах Наравиралы сверкнула искорка, но она лишь кивнула.

– Следующей будет ученая. Много знает, но всегда молчит – что это?

Ириан посмотрела прямо на Наравиралу и едва слышно прошептала:

– Книга.

Белхиб пробормотал что-то нечленораздельное, явно не поздравление.

Наравирала снова повернулась:

– Теперь девочка. Тебе я загадаю самую древнюю загадку. Что ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?

На мгновение Мэл охватила паника, но почти сразу на ее лице появилось облегчение.

– Я знаю! Это человек. Младенцем он ползает, взрослым ходит, а в старости опирается на палку.

Было слышно, как Белхиб разочарованно щелкнул зубами.

– И наконец, мальчик из Иноземья. Ты проявил храбрость, оказавшись в незнакомых местах, но тебе придется стать еще храбрее, прежде чем ваше приключение завершится. Вот твоя загадка. Есть на свете две сестры. Первая рождает вторую, вторая рождает первую. Кто они?

Кристофер на одно безумное мгновение решил, что ответ – брови.

– Подумай еще, – прошептал он себе.

Белхиб улыбнулся.

– Это… море и земля? Нет, не подходит – погодите! Это не ответ!

Улыбка сфинкса стала шире. Белхиб выглядел как мечта стоматолога. Его зубы сияли, подобно лезвиям кинжалов в солнечном свете.

Солнечный свет. Вот же она, подсказка!

– Думаю, это… Это день и ночь?

– Верно. – Наравирала склонила голову в знак поражения, и остальные сфинксы последовали ее примеру. – Вы прошли наше испытание. Мы ответим на ваши вопросы.

Она

выпрямилась. На ее лице явно читался намек на улыбку.

– Признаюсь вам кое в чем: я ненавижу загадки.

– Мама! – запротестовал Белхиб. Беспокойный ропот пронесся по горам.

– Это правда. Они мне наскучили. Не люблю вопросы, на которые есть только один ответ.

– Разделяю ваши чувства, – сказала Ириан. – Не ожидала, что у меня найдется так много общего со сфинксом.

– Например, вот величайшая загадка: как следует распорядиться своей короткой жизнью? Каждый человек даст уникальный ответ. Нет единого решения, хотя многие пытались предложить его. Не существует ответа на вопрос, как следует жить. Есть только советы.

– Например? – спросила Ириан. – Я жажду прикоснуться к мудрости сфинксов.

Наравирала скользнула по людям взглядом:

– Например… – Она пристально посмотрела на Кристофера и Мэл. – Перестаньте ждать, что жизнь станет легче. Она никогда не бывает легкой. Не в этом корень ее благ. Или… – Она посмотрела на Ириан и Найтхэнда. – Не ждите, когда человек избавится от недостатков, чтобы полюбить его. Любите вопреки. Вот такое знание куда полезнее, чем загадки.

Сфинксы позади нее зашумели в знак несогласия. Она раздраженно взмахнула хвостом, и ропот затих.

– Но задавать загадки – долг и закон сфинксов, поэтому я придерживаюсь этой традиции.

– И в последнее время загадки уж слишком часто оказываются разгаданы. Мы не ели человечины уже несколько лет, – проворчал Белхиб.

– Достаточно. – Наравирала бросила на сына предостерегающий взгляд, расправила крылья и взметнула их над головой, как огромные паруса из перьев. – Пора идти, люди. Время обеда.

– Но нам надо задать вопрос! – возразила Мэл. – Это срочно! Обед займет целую вечность!

– Разве ты не голодна?

Гелифен клюнул Мэл в руку, и девочка призналась:

– Умираю с голоду, но…

– Я знаю, что ты хочешь спросить. Этот вопрос мы уже не раз задавали сами себе. Один час ничего не изменит.

Они ужинали в тени камня на вершине горы, разделив с девятью старшими сфинксами трапезу из жестких яблок и птичьего мяса. Похоже, для волшебных существ правил поведения за столом написано не было: Кристофер и Мэл обменялись взглядами, а потом, последовав примеру хозяев, стали разрывать мясо руками и зубами. Оно было темным, местами обугленным, пахло паленой шерстью, но дети изрядно проголодались за день и жадно ели его, да так, что сок стекал по подбородку.

Один из сфинксов принес в пасти большую каменную чашу, в которой оказалась куча пурпурных грушевидных фруктов. Гелифен направился прямо к ним.

– Пантерица! – воскликнула Мэл и бросила один плод Кристоферу. – Обожаю ее! Но она портится, стоит только ее сорвать, поэтому из пантерицы сразу делают вино или варят варенье. Никогда не ела ее свежей.

У фруктов была жесткая кожура – Мэл ее выплюнула, но стоило надкусить, и рот наполнялся удивительным вкусом. Мякоть была полупрозрачной и чем-то напоминала розовый виноград, только с более сладким и насыщенным вкусом. Кристофер быстро съел два плода, настолько сочных, что сок стек до самых локтей. Мэл тоже вся измазалась.