Невеста берсерка
Шрифт:
Харальд потянулся, обнял Добаву. Прижался щекой к ее виску. Она смешно задышала ему в грудь.
Хватило бы у нее сил вот так терпеть его всю жизнь?
И в это мгновенье, слушая, как девчонка сопит у его груди, Харальд вдруг понял, что нужно сделать.
Гудрем отправится во Фрогсгард. Пойдет наверняка на драккарах, возьмет не меньше четырех — Фрогсгард поселение немаленькое, почти целый город, с большим торжищем. А он собирается заставить свободных людей из этого города платить ему подать…
Если
И в Йорингарде останется не так уж много воинов.
Там его точно не ждут.
И там могут быть люди, которые знают о Гудреме больше.
А когда Секира вернется в Йорингард — то найдет его ворота закрытыми. Ему придется брать его приступом. Но тот, кто идет на приступ, людей всегда теряет в два раза больше, чем тот, кто защищается. А то и в три раза — если оборону организовать с толком.
Однако нужно успеть в Йорингард прежде, чем Гудрем Секира вернется из Фрогсгарда. Для этого следует выйти прямо сейчас. До Йорингарда два дня пути. Если идти всю ночь, он придет туда к вечеру следующего дня. Обойти гавань Фрогсгарда по морю, чтобы не столкнуться с драккарами Гудрема нос к носу…
Здешние воды ему знакомы. Море сегодня вечером было спокойным. Все на его стороне.
В Йорингард.
Это может показаться безумием, размышлял Харальд. Однако…
Гудрем Секира напал на Йорингард, имея восемь хирдов. А у конунга Ольвдана, сидевшего в крепости, на тот момент было всего четыре…
Но конунг и его сыновья наверняка сражались до последнего. Как и их люди, охрана, свита.
Кроме того, четыре хирда воинов, дравшихся за Ольвдана, тоже были набраны не из баб.
Значит, войско Гудрема только что после штурма. Он должен был потерять людей той ночью. Жаль только, неизвестно, сколько именно.
Но не зря же Гудрем захотел получить с округи не только подать, но и людей на драккары.
Конечно, тут надо учитывать и то, что одиннадцать драккаров Ольвдана теперь принадлежат ему. Если, как сказали Торвальд и Снугги, штурм начался с суши, он мог получить корабли целыми и невредимыми. Но без людей.
И все же. Какое-то количество воинов Гудрем положил при штурме. Не меньше четырех хирдов из восьми он возьмет с собой…
Навскидку — в Йорингарде должно остаться от двухсот до четырехсот человек.
А у него — всего тридцать девять воинов из его хирда. Еще Кейлев и двое стариков-ветеранов, доживавших свои дни в Хааленсваге. И Торвальд со Снугги, которым он не мог доверять без оглядки. Мало ли что…
Надо решить, подумал Харальд, с какой стороны заходить в Йорингард. Да, это будет битва, которую воспоют скальды — и неважно, выиграет он ее или нет.
Но для него это лучше, чем бежать, отсиживаться в Хааленсваге или плестись во Фрогсгард. Где придется играть уже по правилам Гудрема…
Добава прерывисто
Харльд напрягся, ожидая боли — помнил, что было, когда их коснулась Кресив. Но вместо этого по рубцам лишь стрельнуло щекочущим зудом. Тонкие пальцы испуганно пригладили выступающую на спине полосу чувствительной кожи, отдернулись.
Он подумал с сожалением — мне бы время, и спокойное зимовье, и девчонку под боком… кто знает, что еще я бы узнал?
Йорингард, напомнил себе Харальд. Сейчас не до мыслей о том, что могло бы быть — но уже не будет. Надо придумать, как взять крепость.
Пожалуй, лучше всего зайти со стороны фьорда. Лезть на стены с четырьмя десятками — безумие. А вот со стороны воды…
Харальд замер, притискивая к себе Добаву все сильней.
Даже если Гудрем уйдет, взяв часть драккаров, вдоль берега все равно будут стоять корабли. Его и те, что остались от Ольвдана…
Они пригодятся потом, когда он уже захватит поместье. Главное — пройти через устье фьорда, не подняв тревоги.
А Хааленсваге придется бросить. Плевать на рабов, на кладовые… если он победит, у него будут кладовые Йорингарда. Стены здесь все равно не снесут, а все остальное можно будет восстановить.
Только девчонку лучше забрать с собой. Если он победит, и засядет в Йорингарде, ей будет безопаснее рядом с ним. Если же он проиграет…
Харальд с сожалением погладил женское плечо, потянулся ниже, вминая пальцы в ее спину. Жаль. Похоже, ей придется разделить его судьбу. Какой бы она ни была.
А вот не надо было вышивать лебедя, хмуро подумал он. Хотела путь лебединой верности — получи…
Он встал одним движением. Нашел одежду Добавы, сунул ей в руки, рыкнул:
— Одевайся. Живо.
И метнулся к одному из сундуков. По пути ухватил штаны, натянул.
Потом, откинув крышку, выхватил из укладки рубаху из медвежьей шкуры. Новую, еще не побывавшую в бою. Которую заготовил еще прошлой зимой…
Берсерк — медвежья рубаха. Если этот бой будет его последним, то он пойдет в него, как один из любимцев Одина — берсерк.
Покончив с одеждой, Харальд быстро сдернул со стены копье и секиру. Заткнул за пояс один из двух одинаковых кинжалов…
А второй бросил Добаве. Девчонка, уже натянувшая платье, стояла в изножье кровати. Сказала что-то на своем наречье, глядя на него с тревогой…
Клинок шлепнулся на кровать рядом с ней — и Харальд махнул рукой, давая понять, чтобы взяла. Уже привычно, даже не думая, что делает, накинул на женские плечи меховое покрывало.
И потащил вон из комнаты, толкая перед собой — чтобы не наткнулась в темноте на копье с секирой, лежавшие у него на плече.