Невеста берсерка
Шрифт:
Харальд, чувствуя, как поддергиваются губы, снова расходясь в оскале, молча шагал вперед. Прямо на торчавшие наконечники копий.
Но когда до строя оставалось где-то шагов тридцать, викинги вдруг попятились. И опять попятились — откатываясь назад перед идущим на них берсерком.
Красный туман в голове Харальда неожиданно начал гаснуть, уступая место мыслям. Правда, они были спутанные, словно он крепко напился.
Хрорик мертв. Это не просто хорошо — это милость богов. В крепости по большей части люди Хрорика, люди Гудрема,
Будь ярл жив, его люди попытались бы взять берсерка, окружив и задавив щитами. Или закидали бы копьями издалека.
Три щита, прикрывавшие его сейчас, в этом случае продержались бы недолго.
Но Хрорик мертв. А его люди пятятся, отступая…
И Харальд, замирая на полушаге, вспомнил вдруг слова, сказанные когда-то Торвальдом — нет того нартвега, что рискнет выйти в море после того, как поднимет свой меч на тебя, ярл.
И Хрорика, чтобы приказать им идти в бой, уже нет. А Ермунгардсон — все еще здесь…
Он растянул губы, превращая оскал в звериную улыбку. Заревел:
— Кто из вас посмеет выйти в море, если я погибну сегодня? Ваш ярл мертв. Я, Ермунгардсон, убил его.
Подумал мимоходом — Гудрем сам обеспечил его победу, когда принес жертву Ермунгарду и начал трепаться о нем, как о сыне Ермунгарда. Когда такие вещи говорит конунг, водивший своих воинов не в одну битву, это многих заставляет задуматься о многом.
— Ну? — рявкнул Харальд. — Кто из вас пойдет под руку живого ярла Ермунгардсона? А кто хочет уйти вслед за мертвым Хрориком? За моей спиной драккары — значит, мне понадобятся люди. Но силой, ясное дело, я никого удерживать не буду. Хотите, уходите, хотите — стойте на месте… только не жалуйтесь потом, что вместо Вальгаллы я отправил вас в Хель.
Строй молчал.
А потом копья нехотя, но начали взлетать вверх.
— Кто из вас самый старший? — заорал Харальд. — С кем мне говорить?
Из строя расступившихся викингов выступил крупный здоровяк. На предплечьях поблескивали золотые браслеты.
— Я — Убби, правая рука Ингвара, хирдмана Хрорика…
— Где сам Ингвар?
Вместо ответа викинг ткнул рукой, указывая ниже по берегу, туда, где валялись изрубленные останки.
— Хорошо, — проворчал Харальд. — Иди сюда, Убби.
Он глубоко вздохнул несколько раз, прочищая легкие и мысли. Викинг шел к нему нарочито неспешно — показывая всем, что не торопится. И даже сейчас не бежит на зов, как мальчишка.
Ясеневое древко копья, зажатого в руке, постукивало о камни при каждом шаге.
Харальд люто блеснул глазами. Подумал — надо спешить, а этот показывает тут всем свою сдержанность истинного воина. К утру в Йорингард может заявиться Гудрем с пятью драккарами. На которых у него наверняка полные хирды.
Если он выйдет этой ночью из Фрогсгарда, то так и будет…
И все же Харальд сдержался. Дождался,
— Ты говоришь за всех?
— Я скажу за себя, — проворчал Убби. Кинул взгляд через плечо, сказал уже громко: — Мой ярл мертв. Я свободен от клятвы. И если ты, Харальд Ермунгардсон, и впрямь набираешь хирды, то я пойду к тебе служить. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как ты укокошишь конунга Гудрема Кровавую Секиру. Сдается мне, это будет драчка, которую запомнит весь Нартвегр.
Он даже не сомневается в моей победе, вдруг осознал Харальд.
И, шевельнув бровями, подумал — мне бы такую уверенность…
— Вознаграждение обычное? — уже потише и деловито спросил Убби. — Половина ярлу, остальное на дружину?
Придется думать и над этим, с досадой понял Харальд. А ведь он уже пообещал своим всю казну Йорингарда…
Но отказать в обычном вознаграждении — значит, оттолкнуть ветеранов Хрорика. А люди ему нужны. Хирды Гудрема не сдадутся так просто, их конунг жив. И даже заявил, что знает, как справится с ним.
— Да, — громко бросил Харальд.
Он ожидал, что кто-то из его воинов, стоявших у него за спиной, выскажется. И действительно, Бъерн пробормотал:
— Лучше поделиться, чем не дожить до дележки.
— Тогда отныне я твой человек, ярл, — объявил Убби. — Один наш драккар ушел к устью фьорда, на нем хирдманом Вельди. Я не знаю, что он сделает, узнав о смерти ярла.
— Посмотрим, — отозвался Харальд. — Иди к своим, поговорите. Пусть скажут, сколько из них готовы служить мне.
— Да все, я думаю. Кроме нескольких человек — они из хирдов Гудрема…
— Этих связать, — буркнул Харальд. — И посадить куда-нибудь.
Убби кивнул. Заметил, кинув взгляд за спину Харальда, туда, где погиб его ярл:
— Сдается мне, не того человека мы звали до сих пор Кровавой Секирой.
В тоне его было восхищение. Харальд, чувствуя, что снова оскаливается, хрипло приказал:
— Ступай. И возвращайся, когда закончишь с людьми Гудрема. Есть дело.
Там, у устья фьорда, сейчас стоит пара драккаров — один Хрорика, один Гудрема, подумал Харальд.
А еще дальше, в открытом море, болтается его собственный драккар. С его людьми.
Зря он все-таки взял с собой девчонку.
Хотя в брошенном Хааленсваге ее судьба могла быть еще печальней — поскольку сопротивляться Кресив она так и не научилась. Сестра наверняка поспешила бы свести счеты, женщины обычно безжалостны к своим соперницам, особенно если рядом нет мужчины, способного их вразумить…
А тут хоть есть шанс. Если, конечно, он сам выживет.
Харальд выдернул из бедра стрелу — рана, видневшаяся сквозь прореху на штанах, казалась бескровной, словно ее уже промыли морской водой. Как и положено берсерку, раны и порезы на нем не кровили… и заживали, как на собаке.