Невеста берсерка
Шрифт:
Под воду он ушел сразу, и с головой. Секира потянула вниз. Харальд послушно позволил ногам коснуться дна, потом оттолкнулся от него, свободной рукой погреб вперед. Снова опустился на дно, оттолкнулся…
Из воды он вынырнул уже в десятке шагов от берега. Фыркнул, отдышался. Вода смыла с него кровь — и вместе с ней красноту, стоявшую перед глазами. Рядом плескались, облизывая борта кораблей, мелкие волны. Со стороны людей, стоявших впереди, на камнях, доносились голоса…
Харальд двинулся, держась
Хрорик, стучало в голове. Если убить его в самом начале — все получится даже легче, чем он надеялся.
Несколько воинов, стоявших справа и слева у самой воды, всполошились. Развернулись к странной тени, вынырнувшей откуда-то из середины строя драккаров. Один из людей Гудрема бросил копье в спину бегущему, но не попал…
Из темноты, таившейся между кораблями, в них слаженно швырнули копья. Запели стрелы, пущенные Ларсом — тот уже успел выбраться на мелководье и натянуть на лук запасную тетиву, хранившуюся в вощеном мешочке, чтобы уберечь от воды.
Стоявшие на берегу тут же развернулись к драккарам, откуда исходила угроза, выставили щиты. Начали тревожно перекликаться.
Харальд срубил, как деревца, пару человек, бросившихся ему навстречу. Кто-то, стоявший выше по берегу, разглядел, во что он был одет. И завопил:
— Берсерк.
Крик подхватили.
Викинги, среди которых стояли те двое, с блестящими шлемами, мгновенно изготовились к бою. Чешуей сверкнули щиты, лезвия копий развернулись полукругом навстречу бегущему, замерев на высоте груди…
Ярл Хрорик Черный не пожелал позориться перед своими воинами, спасаясь бегством от одного человека. Пусть даже и берсерка.
Прикрывавшие ярла люди метнули в Харальда несколько копий — он отвлекся на мгновенье, пригибаясь и пропуская их над головой. А потом врубился в толпу, окружавшую Хрорика, как медведь в малинник — с радостным ворчанием.
Поднырнул под копье, уже не брошенное, а зажатое в крепких руках и направленное в него. Отбил наконечник второго обухом секиры. Скользнул к щитам, тут же припал на одно колено, стремительно запустил лезвие секиры перед собой, целя по чужым ногам. Низко, всего лишь на ладонь выше земли…
Вопли. Хруст. Кровь.
Харальд, не вставая, тычком граненного лезвия в навершии секиры достал самого ближнего — из тех, что встали на место обезноженных. Вогнал острие в низ живота, выдрал рывком, мимолетно оскалившись от наслаждения.
Крутнул секиру над собой, отбивая мечи…
И снова ринулся вперед, пригибаясь гораздо ниже, чем обычно нагибаются в бою викинги. Скользнул между воинами Хрорика, отступившими на несколько
Ярко блестевшие шлемы манили его к себе.
Он увернулся по пути от пары ударов — но напоследок его все же достал чужой меч, рубанув по ребрам. Сам Харальд этого даже не заметил. В горячке боя берсерков раны не берут…
После этого все исчезло в кровавой метели. Сколько он потом не пытался вспомнить, что было тогда, на берегу, в памяти всплывало немногое. Глаза, блеснувшие из прорезей в личине богато отделанного шлема. Мгновенная пустота на месте головы… и то, как падают из чужих рук факелы — медленно, выплевывая искры в конце падения.
Те, что падали вместе с руками, сначала расплескивали небольшую лужицу пламени по камням. Это Харальд почему-то запомнил.
Очнулся он, когда у ног уже лежали разрубленные тела — и рядом не было никого, кто стоял бы на своих ногах. С медвежьей рубахи бахромой свисали стрелы, наконечники которых запутались в жесткой шкуре. Одна стрела торчала у него из бедра.
Справа и слева, ощетинившись копьями, стояли группки людей. Кто-то истошно вопил сверху, среди домов:
— Ярла убили.
Харальд вдохнул полной грудью. Махнул секирой над собой — по кругу, перехватывая в замахе рукоять, отбивая копья, брошенные в него со стороны крепости. Оглянулся через плечо.
И разглядел Бъерна, стоявшего возле носа драккара по пояс в воде — прямо напротив, за его спиной. Кивнул.
Трое из его людей набежали от берега, на ходу вскидывая щиты. Он, не дожидаясь их, содрал с головы шлем, выставляя напоказ пегие косицы, недавно отмытые в морской воде — и снова залитые кровью на концах, там, где их не прикрывало железо шлема.
А главное, показывая всем серебряные глаза, сиявшие люто и ярко. Горевшие своим собственным светом.
Наверху, перед домами Йорингарда, метались огни и бегали люди, собираясь в привычный для викингов пеший строй — свиньей, со всех сторон прикрытой щитами и ощетинившейся копьями.
Ему пора было уходить в сторону, наискосок — и выше, к крепости. Оторваться, найти укрытие среди строений, заставить людей Хрорика и Гудрема гоняться за ним по Йорингарду. Бить их по одному, по двое-трое. Подпалить драккары…
Но вместо этого он заревел:
— Я — Харальд Ермунгардсон.
Слишком сладко, дико и напевно пахло здесь чужой кровью. Вывороченными внутренностями. И похрустывала под ногой отрубленная у кого-то кисть руки…
В голове стоял пьяный красный туман.
— Я — сын Ермунгарда, — заорал Харальд, отшвыривая шлем.
И, тряхнув секирой, пошел вперед.
Строй людей Хрорика стоял в полусотне шагов, поджидая его.
Странно, но копья больше не бросали. И стрелы в него не летели…