Невеста берсерка
Шрифт:
Об этом я не подумал, молча признал ее правоту Харальд. Что теперь? Сторожить еще и баб, что носят еду в главный дом?
И тех, что готовят еду, мелькнула у него мысль. И тех, что выходят за стены. Этак ему всех сторожить придется…
— Если ты согласишься, я сама прослежу за этим, — объявила Рагнхильд. — Буду ходить на кухню с рабынями, которые носят еду твоей женщине. Сама выбирать для нее посуду — чтобы никто не смог подсунуть тарелку, смазанную ядом. И брать еду из общих котлов и сковородок, чтобы никто не мог…
— Я смотрю,
— А я вот смотрю и вижу, что ты, ярл Харальд, в ядах не разбираешься. Совсем, — с неожиданной смелостью ответила ему Ольвдансдоттир.
И Харальд снова оскалился. Подумал мельком — как спокойно ему жилось в Хааленсваге, пока он не притащился сюда.
— Одно дело — отравить тарелку еды, — сказала Белая Лань. — И совсем другое — котел. Для него нужно много яда. А кончиться может ничем. Все, кто поел оттуда, просто поболеют животами — и все.
Она замолчала, выжидающе глядя на него.
— Значит, ты хочешь следить за едой моей рабыни, Рагнхильд? — с насмешкой спросил Харальд. — Ты, дочь конунга?
Ольвдансдоттир неожиданно сделала шажок назад, отступая от него. Заметила:
— Она не только рабыня, ярл Харальд. Как только она сумела тебе помочь — и ты знаешь, о чем я говорю — твоя женщина стала оружием. Которое должно быть в твоих руках. Даже если твои враги попытаются его выбить. И мне, дочери конунга, не зазорно следить за оружием. Я буду провожать рабынь до дверей главного дома. Приглядывать, чтобы никто не подошел к ним по дороге и не бросил яд в еду. Если позволишь, днем буду сидеть у твоей светловолосой. Научу ее вышивать, достойно принимать своего ярла…
Рагнхильд вдруг бросила короткий взгляд в сторону, и Харальд глянул туда же. От ворот крепости торопливо шел Убби. Так вот почему Лань отступила. Кто-то уже сказал новому хирдману, что его невеста болтает с ярлом…
— А за это, как я понимаю, мне придется пристроить твоих сестер? — заметил он.
Ольвдансдоттир глаз не отвела. Стояла, выпрямившись и вскинув голову.
— Ярл Харальд… в одной твоей руке больше власти, чем у всех моих родственников. Я буду благодарна за любую помощь.
Харальд шевельнул бровями. Кажется, родичи с самого начала не собирались заботиться о дочках Ольвдана. Иначе Рагнхильд не рвалась бы сюда так отчаянно…
И несмотря ни на что, он ощутил к ней уважение. Те, кто в дни собственной беды не забывают о родичах, его достойны.
А ее привычка расплачиваться своим телом — не его забота. Он ей не муж, не отец и не брат.
Убби был уже близко. Подошел, сердито покосился на Рагнхильд. Заявил:
— Конунг Харальд…
И этот туда же, молча подумал Харальд. Вслух поправил, сдерживая ярость:
— Ярл.
— Ну да, — не смутившись, согласился викинг. — Ярл Харальд. Оговорился, прости. Вижу, моя невеста тебе надоедает?
— Она просила милости для своих сестер, — медленно сказал Харальд. — Я обещаю тебе подумать,
Убби, стоявший рядом, выпучил глаза. Рагнхильд склонила голову.
— С радостью, ярл Харальд.
— Это какую женщину? — пробормотал Убби. — Ту, что недавно привезли из Хааленсваге? Или другую? Так они ведь…
Он осекся, посмотрел с нехорошим прищуром сначала на Рагнхильд, потом опять на Харальда. Закончил:
— Они обе рабыни. Чему их учить? Зачем? Или за этим стоит что-то другое? Ты, Рагнхильд, будешь весь день сидеть в главном доме…
И тут злость, которую Харальд до сих пор сдерживал, прорвалась. Он рявкнул:
— Может, мне тоже пришло время выпить моего свадебного эля, Убби. А то некоторые, я смотрю, уже не по первому разу его хлебают… или мне и в этом отчет тебе дать?
— Это с кем же? — пораженно выдохнул Убби.
И снова с подозрением посмотрел на Рагнхильд. Сказал, оскаливаясь:
— Не с рабыней же?
— Рот закрой, — свистящим голосом посоветовал Харальд. — Не нравится что-то — ворота у тебя за спиной. Но если ты собрался выйти из них, став короче на голову — то продолжай, я тебя слушаю…
Он замолчал, глядя в лицо Убби. Викинг отшатнулся. Глаза у ярла сияли уже не серебром, а режущей белизной.
Рагнхильд торопливо сказала:
— Ярл Харальд подумывает дать свободу одной из своих рабынь, Убби. Так бывает. Хоть и редко.
— Да я ничего, — пробормотал тот. — Рабыня так ра…
Он осекся, отступил на шаг назад.
— Прости, ярл. Сболтнул не подумав.
Харальд молча развернулся, зашагал к берегу.
В голове была странная, но легкая пустота. Свадебный эль? Свобода? Не многовато ли для дурехи?
И лишь дойдя до берега, он вдруг осознал, что почти разрешил Рагнхильд входить к Добаве. Но забыл сказать, чтобы та молчала про своих сестер. Про то, что с ними сделал его хирд.
Харальд дернулся, однако тут же вспомнил, что воинам у двери главного дома был отдан приказ никого не пускать к его бабам. Так что сегодня Рагнхильд с Добавой не увидится.
По крайней мере, подумал он, больше не нужно заходить к Кресив. И таскаться с ней по двору сегодня тоже не потребуется. Пусть сидит, где сидит. Пока сидит…
Он глянул на серебрящийся под бледно-серым небом фьорд. Ярость медленно отступала. Это сражение — за тайну Добавы — было проиграно еще до его начала. Из-за того, что случилось на том драккаре, где он поймал стрелу от людей Гудрема. Из-за светящейся морды на его лице, погасшей после того, как он побыл с Добавой.
В крепости около двухсот воинов, и больше половины из них в ту ночь были в Йорингарде. Они видели все. Тайны уже не утаить. Раз догадалась Рагнхильд — рано или поздно догадаются и другие.