Невеста для пилигрима

Даниярова Рута

Та ловко схватила блестящий кружок и спрятала за пазухой.

— Дай еще, я знаю, что у тебя есть, — нищенка снова протянула скрюченную руку.

Девушка растерялась от нахальства попрошайки и попыталась вырвать подол платья.

— Гордишься красой, да столкнешься с бедой, — злобно прошипела старуха.

У Виолы побежали мурашки, она словно оцепенела.

Хорошо, что сзади подошел Майс и осторожно взял ее за локоть.

— Пойдемте, госпожа, вам нужно в храм, — он отодвинул девушку от страшной карги.

—

А ты отвяжись, старая ведьма, а то сейчас стражников позову, будешь мне еще госпожу пугать, — пригрозил он.

— Руки прочь, а то умрешь через ночь, — прошипела попрошайка охраннику.

Тот, не обращая внимания, повел оцепеневшую девушку в храм.

— Хлебнешь горя, убежишь за море, — продолжала каркать старуха в спину Виоле.

— Не обращайте внимания, госпожа Виола, это просто сумасшедшая старуха, — он старался утешить, но настроение у нее испортилось.

Дочь ювелира не была суеверной, но черные глаза старухи, казалось, прожгли дыры в нарядном платье.

Виола вошла в храм и встала перед ликом светлой богини. Кайниэль по традиции была изображена босоногой, в длинной белой одежде. Здесь она раздавала милостыню бедным — камушки с морского побережья, которые обращались в золотые монеты в руках тех, кто чист душой.

Девушка с детства помнила эту легенду о том, как богиня, обернувшись старой женщиной, пришла к храму в праздничный день, чтобы раздать милостыню.

Каждому, тянувшему к ней руку, она давала маленький камушек — гальку с морского побережья. Если человек был чист душой, то камень становился слитком золота.

Среди нищих затесался жадный богатый торговец. Он тоже протянул руку за подаянием и получил морской камушек. Торговец с презрением отшвырнул камушек и сказал:

— Да ты смеешься над нами, старуха!

Кайниэль только улыбнулась ему и пошла дальше. А вечером все золото, которое было припрятано у жадного торговца в кошельке и дома, обратилось в камни…

Виола постояла перед ликом богини и положила серебряные монеты в глубокую чашу для подношений. Она попросила:

— Пусть наша с Лейнаром любовь будет вечной!

Ей показалось, что Кайниэль слегка улыбнулась. Наверно, это был хороший знак, подумала девушка, склонила еще раз голову и вышла из храма.

Старухи в черном уже не было, и девушка облегченно вздохнула.

Недалеко от площади располагались лавки, где можно было купить что угодно. Вспомнив, что потерялся гребень, Виола решила купить новый и зашла в лавку, где продавалось все, что нужно для женской красоты — мази, румяна, притирания и всякие мелочи.

Владелец лавки, улыбчивый чернобородый Шим, улыбаясь, поприветствовал ее.

— Что вы хотите у нас купить, госпожа Виола?

— Я хочу гребень, господин Шим. И еще вот эти шпильки с жемчугом, — она показала на коробочку с недорогими посеребренными заколками.

—

Госпожа Виола, к вашим чудесным волосам подойдет вот этот, — хозяин протянул ей красивый гребень из панциря морской черепахи.

— А еще обратите внимание на эту прекрасную заколку, которая будет притягивать все взгляды к вашей прическе.

Торговец показал красивую вещицу с маленьким изящным цветком, сделанным из золота.

Виола, узнав цену, сначала решила отказаться.

Она всегда экономно относилась к деньгам, хотя и знала, что отец достаточно богатый человек.

Раньше они никогда бы не осмелилась купить себе такую дорогую вещь. Но, подумав, она решилась. Скоро она станет женой дворянина, и ей негоже будет носить дешевые украшения.

— Передавайте привет вашему батюшке, госпожа Виола, — владелец протянул ей покупки, предварительно завернув и ловко обвязав шелковой яркой лентой.

— А это вам небольшой подарок лично от меня, слышал, что скоро вы выходите замуж за господина Эрдорта, — и он вручил ей фигурку бабочки из цветного стекла. Крылышки переливались в лучах солнца.

— Это вам на удачу, госпожа Виола.

— Большое спасибо, господин Шим! — улыбнулась девушка

иола решила зайти в лавку к отцу, которая была неподалеку от центральной площади.

День обещал быть ясным и солнечным. Майс как тень следовал за девушкой.

Они прошли мимо красной башни чужеземного бога Сута, которому поклонялись в Умарте и Зартрее. В Шимаруте было немало выходцев из тех мест. Здесь терпимо относились к иноверцам, если они способствовали процветанию города. На улицах можно было встретить смуглых жителей Хаэссии и светловолосых северян с длинными косами, как у женщин, в расшитых бисером безрукавках, привозивших на продажу меха и драгоценные камни.

Виола однажды вместе с Элмой из любопытства зашла в храм Сута. Там на стенах не было красивых изображений, а только длинная красная надпись на чужом языке. Буквы были длинными, изогнутыми в разные стороны и напоминали кривые зазубренные кинжалы.

Вдоль стен горели факелы, а в центре стояло две чаши, выдолбленные из куска зеленоватого мрамора.

Та, что побольше, была наполнена розовым маслом, источавшим приторный аромат, смешивавшийся с дымом чадящих факелов. Другая была пустой.

Говорят, раньше поклонники Сута заполняли ее кровью рабов или врагов, чтобы задобрить своего бога, а теперь просто наливали туда красное вино…

Возле храма Сута стояло двое степенных чернобородых мужчин в цветных кафтанах и алых тюрбанах, наверно, иноземных купцов, и оживленно размахивали руками.

Проходя мимо них, девушка услышала обрывок разговора:

— Вот я и говорю, почтенный, что на том пропавшем корабле было сорок бочек вина, а еще мои специи…

— Пора снова просить милости у Сута…