Невеста для пилигрима

Даниярова Рута

— Имельда, поговори с матерью, возможно, она добавит тебе немного, а сейчас мне некогда, — отец демонстративно разложил на столе лист бумаги и обмакнул перо в чернильницу.

— И кстати, вы с матерью опять устраиваете завтра прием, не предупредив меня. Мне порядком надоело кормить толпу дармоедов, — маркиз все же отложил перо в сторону и поднялся из-за дубового стола, украшенного красивой резьбой.

— Завтра придет не толпа, папа, а приглашено всего человек тридцать. Легкий ужин, музицирование…Приглашены баронесса

Тейер с семьей, господин Лейнар Эрдорт, вдова Рамиш… — начала перечислять Имельда

— Ну, Эрдорта, положим, завтра точно не будет, — перебил ее отец.

— Почему?

— Насколько мне известно, завтра у него состоится помолвка с дочерью того самого ювелира, серьги которого тебе так понравились.

— Значит, это не слухи? — спросила Имельда.

— Конечно, нет. Жаль, перспективный молодой человек, с приятной наружностью, к тому же сын графа, и решил жениться на дочери ювелира. Не думаю, что граф Эрдорт придет в восторг от такого выбора сына, пусть и младшего…

Хотя этот Бернт — глава гильдии ювелиров Шимарута, думаю, он дает за дочерью большое приданое, а золото перевешивает многие недостатки у любой невесты, — продолжал рассуждать маркиз Треос.

Имельда, поклонившись, вышла из кабинета отца. Маркиз даже не заметил, что глаза дочери полны слез…

— Как ты думаешь, Кларина, эта дочь ювелира красивая? — спросила Имельда у кузины.

— Что ты, она обычная простушка, — кузина торопливо дожевала миндальное пирожное и сразу же потянулась за следующим.

Имельда поморщилась. Вообще-то, Кларина была даже не кузиной, а бедной очень дальней родственницей.

Никто из окружающих не подозревал, что дядя Кларины сидел в долговой тюрьме в Алтуэзии, но в свое время он оказал какую-то важную услугу для маркиза, и поэтому девушка жила теперь в семье Треосов.

— Ей и вправду далеко до тебя, — Кларина для убедительности закивала головой. Крошки миндального пирожного прилипли к ее нижней губе и посыпались на платье персикового цвета. Раньше в нем ходила Имельда, но его перешили для коренастой Кларины, распустив все вытачки.

— Без денег ее отца на нее никто не посмотрел бы. Господин Эрдорт, наверно, сильно нуждается в деньгах, раз решился на брак с простолюдинкой. Ведь он сын графа, а она всего лишь дочка ювелира. Хотя, наверно, не так уж и плохо иметь отца ювелира, можно каждый день носить новые украшения, — Кларина не умолкала.

Ее писклявый голос сегодня особенно действовал на нервы Имельде.

— Пойду лягу спать, что-то голова разболелась, — она поднялась из-за стола.

— Но ведь еще совсем рано, — растерянно сказала Кларина. — Впрочем, конечно, тебе надо отдохнуть. Имельда, дорогая, можно я тогда возьму с собой в комнату тарелку с оставшимися пирожными?

— Бери, конечно, — равнодушно сказала Имельда.

Ее раздражало сегодня все: заискивание недалекой Кларины, отказ отца

выдать деньги для покупки сережек, которые на самом деле ей очень понравились.

Но еще больше Имельду злило то, что Виола Бернт оказалась гораздо красивее, чем можно было подумать. Трудно было признать, но Лейнар Эрдорт действительно мог увлечься этой девицей не только из-за золота ее папаши.

Лейнар…Она вздохнула, пробуя на вкус мелодичное имя. Так звучит серебряный колокольчик или журчит горный ручеек…

Этот красавчик сразу же понравился ей, как только она увидела его два месяца назад на одном из балов. Высокий, обходительный, такой серьезный, Эрдорт сразу же вызвал интерес у молодых девушек ее круга и особенно их родителей.

Его наперебой приглашали во все дома, интересовались дальнейшими планами. Эрдорт кратко объяснял, что приехал в прекрасный Шимарут, чтобы поправить здоровье на морском побережье, а осенью вернется в Алтуэзию, где продолжит службу в качестве помощника городского судьи.

Даже ее сварливая мать, которая вечно критиковала потенциальных женихов, была вынуждена признать, что Эрдорт неплохая партия. Правда, маркиза Треос тогда добавила, что, будь Лейнар старшим сыном графа, то ему вообще цены бы не было…

Имельда была умна, она не стала хихикать при виде Эрдорта, ронять веер и томно хлопать глазками, как окружающие ее девицы. Девушка решила привлечь внимание сына графа серьезными разговорами, расспросами о политике и законах Алтуэзии, и Лейнар с воодушевлением рассказывал ей о судебных тяжбах, в которых участвовал.

Она сама не заметила, как попала в свою же ловушку. Утонула, как в омуте, в темных глазах Лейнара. Представляла ночами, как он сначала коснется ее, а потом станет целовать и касаться ее тела. От этих мыслей становилось стыдно и жарко. Эрдорт словно разбудил в ней темные страсти такой силы, о которых девушка даже не подозревала.

Имельда стала мечтать, как уплывет с ним на корабле в Алуэту (1), подальше от придирчивой матери, надоедливой недалекой Кларины и вечно занятого отца. Будет ездить в карете на блестящие приемы в замок герцога Ирвика Девятого (2), а не вращаться среди кучки местных напыщенных дворян.

Казалось, Эрдорт выделяет ее среди других девушек, и вдруг громом среди ясного неба для нее стала новость, что Лейнар оказывает знаки внимания Виоле Бернт, простой дочери ремесленника. А неделю назад даже стали поговаривать об их помолвке.

Она тогда почувствовала такую острую боль в сердце, будто Эрдорт вонзил в него кинжал и повернул его. Лейнар ничего не обещал ей, не говорил о чувствах, но Имельда ощутила себя преданной и обманутой.

Девушка вспомнила слова матери о том, что Лейнару не было бы цены, будь он наследником графа. Но маркиза ошибалась. У Лейнара Эрдорта была своя цена.