Невеста фараона
Шрифт:
Чем себя занимали царь, его мать и вельможи с гостями, пока мы потели в храме, пытаясь выбить искру жизни из каменного истукана, и заручиться его покровительством, я не знала. Мы шли им под десерт. Претендентка, оттанцевавшая в храме, автоматом следовала на террасу, чтобы впечатлить малолетнего владыку и его двор. И это было главным испытанием всего дня. Богиня Хатхор, явится она в статую или нет, вряд ли повлияла бы на судьбу невесты. А вот мать царя или ее советники – запросто. Как я поняла задачу, которую поставила передо мной чрезвычайно вовремя слинявшая Танеферт – я должна впечатлить всех этих пресыщенных простыми развлечениями людей. В самом деле, чего они в танцах, пении или игре на музыкальных инструментах не видели, чтобы поразиться и захотеть заполучить в женский дом царя такой редкий талант? Во всяком случае ничего сверхъестественного я делать не умею. Могла бы, конечно, прочесть на память монолог Джульетты, или пару басен Крылова в лицах или даже натурально
В давящей тишине я прошла по террасе к музыкантам. Царь скучал. Его двор изнывал от жары. Я была далеко не первой претенденткой. И все уже устали от демонстрации талантов. Кроме того, я даже не обнажила свои прелести. И взрослым господам не за что было глазеть. Так что меня уже заранее слили. Я видела это в поджатых губах и скользящих мимо взорах.
– Попробуйте повторить за мной мотив, – попросила я музыкантов.
Они посмотрели на меня заинтригованно. Я напела им один раз, потом второй. Ну да, необычно и ритм им незнакомый, но они довольно быстро подхватили основное направление. Еще бы, эти ребята оказались круче, чем лабухи в дешевом ресторане на МКАДе. У них даже нотных записей нет. Играют на слух все, за что платят. Мою мелодию воспроизвели со второй попытки. Звучала на старинных инструментах она странновато, но сойдет. Утвердив ее, я пропела вторую. Не уверена, что меня задержат до третьего номера, но на всякий случай мы быстро отрепетировали и его. А потом я вышла на середину террасы. Выступать мне не в первой. Я же как-никак актриса, пусть и погорелой кафедры не слишком уважаемого в театральных кругах института. Но все же тушеваться перед зрителями я не стану. Музыканты заиграли «Утят».
Я энергично изобразила движения, которые заводят детей на всех курортах от Евпатории до Шарль-эм-Шейха. «На танцующих утят быть похожими хотят…»
Царь ожидаемо встрепенулся. Приосанился и глянул на меня заинтересованно. Его мать почуяла опасность спустя секунд тридцать. Но было поздно. Я уже вписала себя в анналы истории государства. Потому что мой будущий муж притопывал ножкой, качал головой и счастливо лыбился. Я решила закрепить успех. Пошла к нему. По застывшим взрослым поняла, что совершаю что-то из ряда вон. Но меня это сейчас мало волновало. Мне просто хотелось подарить этому несчастному мальчику пару минут детского веселья. Вот и все. Без последствий. И он, словно уловив мой посыл, вскочил с трона и прыгнул ко мне, проигнорировав испуганные крики матушки и ее царедворцев. Я научила его танцу утят за один припев. Когда эта песня кончилась, я станцевала с ним песенку паровозика «чуко-чу» и закрепила успех «мьюзик мен». И он, как про ножницы меня не спрашивала Тиа, не интересовался что за фигня такая пианино. Кстати, на этой песенке мы с царем Небмаатра подошли и вытянули на танцпол несколько девчонок из ожидающих невест. И устроили настоящее мини-диско. Я старалась не смотреть на взрослых. И все же, когда я однажды зацепилась взглядом за мать царя, то поймала то самое умиление, с которым обычная отдыхающая смотрит на своего восьмилетнего сынишку, веселящегося с аниматором на сцене.
Когда музыка стихла, дети вокруг меня замерли. Первым, как и подобает приличиям, нашелся царь. Он подошел ко мне, обнял и уткнулся носом в бок. А потом глянул на мать, и, не расцепляя рук, громко заявил:
– Я выбрал свою супругу царскую.
Ну, все, приехали! Вот теперь точно занавес!
Глава 16. Танеферт
Романов ошарашенно хлопнул глазами:
– Даша, ты бредишь? На кой черт тебе сдался музейный экспонат?
Хороший вопрос. Если я скажу ему, что моя ба пролетела через тысячи лет, чтобы вселиться в тело его любимой девушки, неизвестно зачем, кстати, что он сделает? В лучшем случае не поверит. А в худшем? А в худшем меня ждет долгое и утомительное лечение. Я зависну, как тут выражаются в «дурке», на несколько лет. Пока не перестану пугать людей странными предложениями.
– Весело же, – я состроила невинную физиономию. Скорее всего получилась придурковатая рожа.
Романов не оценил, заявив:
– Ни разу не весело, Измайлова. Лично я не хочу проблем с полицией. И тебе не позволю. И когда в тебе проснулся этот авантюрный дух? Ты грибов с утра наелась?
Он вдруг обхватил меня за плечи и прижал к себе. Даша во мне тут же откликнулась на призыв, задрожала всем телом. Я пыталась дышать ровно, но разве можно справиться с такими чувствами. В конце концов, я сдалась, сердце поскакало в дерганном ритме пьяной лошади, а горло сдавил спазм. Хотелось и оттолкнуть его прочь, и прижаться
– Я не хочу, чтобы ты рисковала, слышишь? – его дыхание грело макушку, – Пообещай, что не вляпаешься в историю!
Я кивнула. Когда он так шепчет, действительно не хочется никуда влипать. А хочется доверить ему себя и стоять вот так вечно.
– Молодые люди! Это музей, а не ЗАГС!
До чего же неприятная работница! Романов выпустил меня, но не совсем. Взял за руку и повел. И мы побрели по другим залам. В них выставлялись многие сокровища, но я уже не могла впитывать в себя новое. Слишком сильное потрясение я испытала в египетском зале. Перед глазами проплывали удивительные вещи: картины, маски, фигурки… Горячая, сильная ладонь Саши сжимала мои пальцы, и это, пожалуй, было сейчас для меня главным. Я не одна в чужом мире. У меня есть союзник. Сильный, сообразительный, влюбленный, что немаловажно. И чем сильнее он влюбится в меня, тем на большие жертвы я смогу его подбить! Эта мысль пронзила меня, вырубив на несколько секунд из реальности. Да! Вот оно решение всех моих проблем. Мужчина добудет для женщины любой трофей, если ему посулить достойную награду. И я ее посулю! А потом пусть уж Даша с ним разбирается. Хотя, как мне кажется, она тоже рада будет вернуться в родное время, и осыплет Романова самыми впечатляющими призами. Я сжала его руку. И он, тут же откликнулся, мгновенно заключив меня в объятия и так стремительно нашел мои губы, что я растерялась. А целоваться с Романовым было так приятно, что совсем не хотелось сопротивляться. Даже ради приличий. И поэтому мы целовались в Византийском и в Греческом залах и даже в зале итальянского искусства 18-го века. Особенно в нем, потому что там все располагало к поцелуям. В основном отсутствие посетителей и равнодушие работницы.
– Что ты делаешь со мной? – шептал он мне в ухо.
Я улыбалась.
«А ты не понимаешь, дурачок. Я делаю тебя своим рабом».
Это элементарная магия. Приворот без зелий. Любая женщина так может. Кто-то на краткий миг, а кто-то на всю жизнь. Тут все зависит от умений и желания. Да, кстати, мужчина тоже способен творить такую магию. Не всякий. Ахмес мог, а вот Саша… На это у меня не было ответа. Пока что он следовал своим желаниям. И для меня это было лучшим вариантом. Еще немного и он согласится на все, что угодно. Но в магии важно правильно подобрать меру ингредиентов. Излишки могут все испортить. Поэтому в зале Фландрии я отстранилась:
– Пойдем, погуляем?
– Там же холодно! – Романову не хотелось прерывать наш тур по музею.
Я посмотрела на него со значением:
– Зато здесь слишком жарко.
Он ухмыльнулся и что… опять покраснел? Как это мило. Но я сдержала порыв взлохматить его челку. Что сказать, мне нравился процесс превращения Романова в послушного раба. Хотя результат и не должен был вдохновлять. Женщине не нравится видеть рядом с собой безвольного мужчину, готового ради нее на что угодно. Но я напомнила себе, что я тут не отдыхаю и уж тем более не собираюсь оставаться навечно. Мне нужно вернуться домой. А сюда вернуть Дашу, пока она в моем времени не натворила такого, чего потомки не оценят. А она может. В этом я не сомневалась.
– Куда пойдем? – мы стояли на холодном ветру, и вокруг нас шумел незнакомый странный город.
Он был огромен. Высокие здания и ужасно широкие улицы. По ним в четыре ряда проносились мимо нас повозки, которые здесь называли машинами. Я физически ощущала, что монументальность домов и проспектов сжимают меня до размера горошины. Потерявшись в огромном городском центре, я уже не чувствовала себя человеком. Я летала пылинкой на ветру. Ища опору, я цеплялась за своего спутника. И Саша, поняв меня, обнял за плечо. Так мы и бродили по широким проспектам и необъятным площадям. Потом осели за столик в теплом кафе. Уютном, потому что оно словно плед укутывало посетителей, закрывая от огромного города.
– Что ты планируешь с плаванием? – Саша глянул на меня поверх чашки с кофе моккачино.
Кофе – это лучшее, что есть в этом мире. Особенно ванильный Латте. Я потянула его через трубочку. Закрыла глаза, пожала плечами. Плавание не входило в круг моих интересов.
– Никпалыч от тебя не отстанет. Как только ты вернешься в институт, тут же потащит на тренировку.
Я вздохнула. Конечно, я могла бы и Никпалыча сделать своим рабом. Но Романову это вряд ли понравится. Мужчины во всех мирах собственники. Сами они полагают, что вольны жить хоть с сотней женщин, как например наши цари, а по их примеру и богатые аристократы. Но если самая последняя уже давно забытая своим мужем жена или даже наложница бросит милостивый взгляд на слугу или торговца, – все: истерика и жуткие последствия. Муж даже может убить несчастную. Вот что это за несправедливость? Сашка, конечно, ни меня, ни Никпалыча не убьет, если я того поцелую. Но вот магия между нами, скорее всего, разрушится. Так что роман с тренером отпадает. Как же быть? Плавать мне хочется еще меньше, чем целоваться с Никпалычем.