Невеста инопланетянина
Шрифт:
— Хорошо, что выехали затемно, — поведал ему водитель «москвича», привезший свою мать. — Еще часа бы два — и не пробились бы. Дороги заметает…
Кир, отпустив их, начал собираться.
— Куды ты? — удивилась мать.
— Договорились встретиться с Кариной, — ответил сын.
— Загрузнешь на дороге, — мать покачала головой. — Гляди, якая завируха! И што тады?
— Пробьюсь, — не согласился Кир.
— Ну, к ёй даедешь, — подумав, согласилась мать. — А як абратна? На вулице завируха, и яна не унимается.
— В ФАПе заночую, — пожал
— А завтра?
— Завтра снег растает — на улице плюс, я на термометр смотрел.
— Тады я есци саберу, — сказала мать. — Хто ж тябе накормиць у гэтым ФАПе?
И она этим занялась. Из дома Кир выбрался с тяжелой сумкой, которая оттягивала руку. Но спорить с мамой бесполезно: сказала взять с собой еду — будь добр подчиниться. Да и не хотелось спорить. Забросив груз в салон, Кир завел мотор и быстренько обмел веником занесенный снегом «запорожец». Затем сел за баранку и выехал в раскрытые ворота.
В Октябрьское он едва дополз. Машина буксовала, он пару раз едва не «сел» в сугробах, но все же выбрался. Новая резина и плоское днище «запорожца» помогли машине их преодолеть. От напряжения Кир вспотел и, остановившись возле ФАПа, с облегчением вздохнул. Пробился все же. Обратно он поедет завтра, сегодня даже речи нет — метель не прекращалась.
В приемной было пусто. Не удивительно — в такую погоду люди не пойдут лечиться, если, конечно, не припрет. Как видно не приперло. Оставив сумку возле лавки, Кир примостил на вешалке куртку с шапкой и постучал в дверь кабинета фельдшера.
— Приехал! — Карина прямо засветилась, увидев гостя на пороге. — Я думала, что не сможешь — на улице метет как в фильме «Снежная королева».
— Я обещал, — пожал плечами Кир. — Чем будем заниматься? Как вижу, пациентов нет.
— Сначала выпьем чаю, — ответила Карина. — Конфеты и печенье остались со вчера. А после ты меня научишь этим своим точкам.
— Заметано, — кивнул ей Кир.
Чай пили, не спеша, болтая. Кир рассказал Карине про Москву, учебу в институте, забавных случаях на экзаменах.
— Есть у нас на курсе один поэт, любитель выпить, как многие из них, — он улыбнулся. — И накануне экзамена по зарубежной литературе весь вечер квасил. Пришел сдавать похмельный, мятый. Взял билет, а там про творчество Флобера. А он-то имени его не слышал.
— Что так бывает? — не поверила Карина. — Писатели же.
— Да только в путь! — заверил Кир. — Таких студентов много. Зачем им творчество Флобера? Они же гениальные поэты! Стихи и без него напишут. Короче, садится он, похмельный, отвечать и говорит экзаменатору: «Я Флобера не читал, но Мопассаном восхищаюсь». Преподаватель сморщился, но вежливо спрашивает: «И вы что скажете о творчестве Мопассана?» Поэт ему: «Ну, Мопассан… Он это…» И начинает плакать. Я не вру. Вот прямо слезы льются, а он выкрикивает сквозь рыдания:
— А что экзаменатор?
— Поставил ему тройку, чтобы не связываться с психом, к тому ж похмельным. Поэт мгновенно плакать перестал, сказал ему: «Спасибо!» и ушел с зачеткой.
— Так он все это разыграл?
— Конечно! У нас на курсе есть такие клоуны! Цирк отдыхает.
— Веселая у вас учеба, — Карина улыбнулась. — А вот у нас в училище…
Как не приятно было им болтать, но о своем желании обзавестись умением воздействовать на нервные узлы на теле Карина не забыла. Прибрала посуду, и они вдвоем присели на кушетку.
— Начнем вот с этой? — Карина указала пальцем на шею Кира.
— Ни в коем случае! — закрутил он головой.
— Почему?
Она насупилась.
— Представь: ты нажимаешь здесь, я падаю в беспамятстве, и что ты будешь дальше делать? Совать под нос мне нашатырь? А если не очнусь?
— Но как мне научиться?
— Постепенно. На теле человека есть много точек для воздействия. Не обязательно лишать его сознания, если болит рука или нога. Им можно отключить чувствительность на время, а в это время сделать операцию или зашить там рану.
— Так можно ведь вколоть новокаин, к примеру.
— А, если его нет? Закончился или же вы в походе и собой его не брали? Или тебя внезапно вызвали к больному, а там открытый перелом, а новокаин остался в ФАПе? И что ты ему скажешь? Вы тут немного потерпите, пока сбегаю? А у него может случиться болевой шок.
— А ты откуда это знаешь? — сощурилась Карина. — Говоришь, как наш преподаватель. Но он-то врач с огромным опытом.
«Ну, у меня побольше будет», — подумал Кир, но вслух сказал обычное:
— Учили. Мне продолжить?
Она кивнула.
— Начнем с простейшего, как и положено — с точки возле локтя. Она парализует и обезболит предплечье с кистью. Приступаем, — Кир снял с себя рубаху и примостил ее на спинке стула, который притащил к кушетке. Оставшись в майке, сел на него лицом к Карине. — Точка где-то здесь, — он указал на локоть с наружной стороны. — Однако люди разные, и нервный узел может находиться выше или ниже, к суставу — дальше или ближе. И ты должна его найти. Поэтому кладешь свой палец здесь и медленно водишь им, стремясь почувствовать под подушечкой биение, ну, что-то вроде пульса. Но только еле уловимое. В отличие от сосуда, нерв очень тонкий, вроде нити, и ощущение другое. Приступим?
— Да, — она кивнула, приложила палец к локтю Кира и начала медленно водить им. Ее прикосновения были приятны, он от удовольствия прикрыл глаза. Так продолжалось несколько минут. Но вдруг руку его пронзила боль. Кир охнул и, открыв глаза, отдернул руку.
— Да что ты делаешь?! Это же сустав! Здесь нерв снаружи, а ты его нажала. Меня как током стукнуло! Я где сказал искать?
— А я нарочно, — хмыкнула Карина. — Ишь сел и глазоньки прикрыл, а я его тут глажу. Обманываешь — нет здесь этой точки.