Невеста инопланетянина

Дроздов Анатолий Федорович

— Счас яйца вырву и заставлю съесть! — Кир прошипел ему в лицо. — Понял, гнида?

— Понял, — пролепетал тот сдавленным от боли голосом. — Пусти, мужик!

— Проси прощения у девушки!

— Ты… это… извини, — натужно просипел скотина, переведя взгляд на Карину. — Больше не буду.

— Шагай отсюда!

Кир отпустил мошонку хулигана и, развернув его лицом от сцены, несильно пнул коленом в зад. Тот отскочил и обернулся.

— Тебе пи@дец, мужик! — пообещал зловеще. — Я тебя запомнил.

Кир сделал шаг к нему. Хулиган

поспешно развернулся и выбежал из зала.

— Кто это? — поинтересовался Кир у девушки.

— Я раньше никогда его не видела, — ответила Карина, пожав плечами. — Похоже, что сидел в тюрьме — я заметила у него наколки в виде перстней на пальцах. Скотина пьяная! Пришел и стать хватать за руки, мол, хочет танцевать. Я отказалась, тогда он стал грозить.

— И часто к вам заходят зэки?

— Такие — в первый раз, — ответила Карина. — В селе есть парни, которые сидели, но, чтобы они себя вот так вели… Но мы бы справились и с этим. Позвали б участкового, он живет неподалеку. Посадил бы хулигана на 15 суток.

— Пока б еще дозвались, — буркнул Кир.

— Ты вовремя, — Карина согласилась. — Спасибо, Костя. Как ты его! — она внезапно засмеялась. — Вырву яйца и заставлю съесть!

— Ну, извини за мой английский! — смутился Кир.

— Да ладно, — она взяла его за руку. — Я фельдшер и прекрасно знаю, что у мужчин есть яйца. Потанцуем?

— Так музыка закончилась, — заметил Кир.

— Другая будет. Ты не возражаешь?

— Нет, конечно…

Танцевальный вечер закончился через час. Зал опустел, но перед уходом все те же парни поставили сиденья на прежние места.

— Наши комсомольцы, — заметила Карина, увидев удивленный взгляд партнера. — У них такое поручение. Выключай аппаратуру и давай все уберем в подсобку, а я ее закрою на замок.

Так все сделали, после чего закрыли клуб, и Кир повел Карину к ее дому. Хотя все с танцев разошлись, но село не спало — светились окна, за занавесками мелькали тени.

— Празднуют Восьмое марта, — пояснила его спутница. — У многих завтра выходной — рабочие дни перенесли. Потанцевали, теперь выпьют и закусят, и лягут спать.

Но праздник отмечали далеко не все. Внезапно из переулка навстречу паре выскочили трое.

— Попались! — ощерился передний, и Кир узнал в нем обидчика Карины. — Я говорил тебе, мужик: запомню. Короче, вам пи@да обоим.

«Похоже, вечер перестает быть томным», — вспомнил Кир цитату из фильма «Москва слезам не верит» и протянул пакет с подарком, который нес, Карине.

— Подержи!

Она послушно взяла, а он тем временем разглядел противников. Зэк, которого он утихомирил в клубе, щуплый, неказистый. Другие ростом выше, коренастые, и выглядят громилами. Но это ерунда.

«Вмешаться, медик-инженер? — раздалось в голове. — Дрон ждет приказа».

«Не нужно, — отозвался Кир. — Сам справлюсь. Они же пьяные».

«Как знаете, — сказал ему системник. — Но я проконтролирую».

Из прошлой жизни на Агорне Кир помнил

правило таких вот стычек: если драки не избежать, то нужно бить первым. Зэка, который, ухмыляясь, встал перед ним, как видно, ожидая, что обидчик испугается, он мог легко лишить сознания одним ударом в подбородок, но это не эффектно. Громилы не поймут и ринутся вдвоем. Поэтому Кир поступил как в фильме про пиратов, который видел в Минске. Закричав: «Кий-я», подпрыгнул и, развернувшись в воздухе, засадил ногой в грудь зэку. Тот отлетел и грохнулся спиной в сугроб возле забора. Проскочив вперед, Кир повторил свое «Кий-я», после чего один громила улетел в сугроб.

— Блядь! Каратист! — воскликнул третий. — Ну, на@уй!

Повернувшись, он резво порскнул в переулок. Кир подошел к лежавшему в сугробе зэку.

— Достаточно или еще добавить? — поинтересовался, склонившись над поверженным.

— Не надо, хватит, — испуганно ответил тот. — Не буду больше.

— Увижу еще раз — точно яйца вырву, после чего ты их обязательно сожрешь, — добавив к голосу металла, пообещал ему зловеще Кир. — Ишь, сявка лагерная! Ты на кого наехал, пидор гнойный? Рамсы попутал?

Он выпрямился и подошел к Карине, взял у нее пакет.

— Идем!

Девушка взяла его под руку, и они направились к ее дому.

— Ты карате откуда знаешь? — спросила спутника, когда они немного отошли.

— Учили в секции.

— И где же?

— В Минске.

— Ох, Костя! — Карина замотала головой. — И по фене ботать? Я слышала твои слова.

«Смотри, какая образованная! — удивился Кир. — Про феню знает».

— В Литературном институте нас учат разной лексике, и в том числе — обсценной, — ответил девушке. — Писатель должен быть разносторонне образован.

— Но феня вам зачем?

— Для достоверности в криминальном жанре — вдруг кто-нибудь захочет сочинить роман о том, как наша славная милиция борется с преступностью. Как зэки говорят, полезно знать.

— Темнишь ты, Костя, — не поверила Карина. — Ты очень странный парень. С дипломом зубного техника лечишь позвоночник, поешь, а с хулиганами дерешься как в кино, еще по фене ботаешь. Даже не знаю, что подумать.

— А ты не думай, — Кир улыбнулся. — Держи меня поближе и со временем поймешь, что я хороший. Тебя всегда сумею защитить.

— Да уж! — хмыкнула Карина. — Ладно, мы пришли, защитник. Зайдешь?

— Не откажусь.

— Пошли…

В доме их встретила хозяйка, немолодая женщина возрастом под шестьдесят.

— Знакомьтесь, тетя Катя, — сказала ей Карина. — Это Константин Чернуха. Мы с ним выступали на концерте, затем организовали танцевальный вечер. Вы не против, если мы немного посидим?

— Канешна, детка! — улыбнулась тетя Катя. — Я Костю знаю — Сяменовны сынок. Добрый хлопец. Письменник, медык, людзям спины лечыць. И к старшым уважительный. Так, дочка, в печке — колдуны, сметана — в холодильнике. Паешьте, детки, вы, небось, галодные.