Невеста инопланетянина
Шрифт:
В колонии для взрослых Колька окончательно прошел курс воровских университетов и на свободу вышел с наколками на пальцах и убеждением, что жить нужно весело, красиво, добывая деньги для этого воровством, но не работой. Отца в живых он не застал — крепко выпив, тот не добрел до дома, свалился под забором, где захлебнулся собственной блевотиной. Сестра уехала жить в город и знать брата не хотела — он поколачивал ее подростком. Осталась только мать. Рано постаревшая, худая, она обрадовалась сыну, ожидая, что тот станет ей опорой на склоне лет. Зря радовалась. После того как Колька пропил те небольшие деньги, которые заработал в местах лишения свободы, он стал тянуть их с матери. Когда та отказала, избил ее. Добыв
Замок на сельском магазине он сломал легко. Не оборудованный сигнализацией, магазин в деревне — добыча легкая и в тоже время неплохая. Да денег в кассе было мало, но зато нашлись одежда, выпивка, продукты. Колька там переоделся, сменив поношенный пиджак за новый, крепко выпил, закусив яичницей, которую поджарил на новой сковородке, включив в розетку плитку, которую нашел в подсобке. Никто ему не помешал. Стояла ночь, и люди спали. Свет в окнах магазина, располагавшегося на околице, внимания не привлек. Колька развеселился так, что написал записку для милиции, которая прибудет утром. Вырвал из тетрадки листок (школьными товарами здесь тоже торговали) и накарябал ручкой: «Привет тебе, мент, от Васьки рыжего!» Почему от Васьки, к тому же рыжего Колька не смог бы ответить, спроси его об этом кто-нибудь. Ну, просто так замкнуло в его налитых алкоголем немногочисленных извилинах.
Довольный, с полной сумкой бутылок и продуктов Колька отправился в свою деревню и дома завалился спать. Разбудили его сотрудники милиции. Как оказалось, бросив в магазине свой поношенный пиджак, Колька забыл в его кармане справку об освобождении, которую он не успел обменять на паспорт. Сотрудники уголовного розыска ее нашли, а дальше просто. Приехали по адресу, где обнаружили железные улики и дрыхнувшего на кровати вора. Раскрытое по горячим следам преступление…
И новый срок в пять лет, почти что максимальный по 87-й статье.[1] Суд учел повторность преступления, поскольку Колька был уже судим за кражу. Шесть лет судья не дал, поскольку очень веселился, читая дело. Скостил за это год для дурака. Веселились и сидельцы в колонии, куда отправился осужденный. Ведь так по-глупому спалиться… Кольку наградили кличкой Лох и зачислили в «шестерки» — прислугу, исполняющую приказания других преступников. И хорошо, что этим дело обошлось, могли и вовсе опустить…
С зоны Колька возвратился с желанием доказать, что он авторитетный вор, а не какой-то недоумок, каким, по сути, и являлся. Для этого требовалось пойти на дело, которое оценят в воровской среде. И Колька даже знал какое: он возьмет сберкассу. Как это сделать, видел в зарубежных фильмах. Вот он врывается в операционный зал, стреляет в потолок, и бледные кассиры выкладывают на стойку пачки денег, а Колька их небрежно смахивает в сумку. Для дела требовалась банда, поскольку ограбить кассу в одиночку сложно, и Колька это понимал, верней, наслушался на зоне от других сидельцев. Как минимум, ему понадобятся двое. Один — стоять на стреме, второй поможет в зале.
Освободившись, Колька быстро отыскал помощников. Димка с Сашкой умом не отличались, зато любили выпить на халяву, а Колька не скупился. В колонии он заработал денег — не слишком много, но для начала хватит. Тем более, что самогонка стоит дешево, картошка с салом — в погребе. Мать по приезду сына уехала жить к дочери. Та вышла замуж и жила в другом районе, поэтому посиделкам трех будущих налетчиков никто не помешал. Потенциальные подельники, развесив уши, внимали красочным рассказам о сладкой жизни уголовников и уважении к ним в зоне. Про рестораны и красивых девок, которые легко дают фартовым пацанам. Сам Колька в ресторанах не бывал ни разу, на девках — тоже, он просто пересказывал собутыльникам то, что услыхал на зоне. Сидельцы
Для дела требовалось вооружиться, и Колька раздобыл охотничью двустволку. Ее он попросту украл — влез в дом, когда хозяина в нем не было. В милицию тот не пожаловался — ружье хранил без регистрации, и Колька это знал. В лесных деревнях браконьеров много. Кабанчика на мясо завалить, косулю, зайца… В деревнях о браконьерах знали, но односельчан не выдавали, поскольку те делились мясом. Да и опасно заложить — сарайчик может вдруг сгореть, а то — и хата.
Двустволку Колька превратил в обрез, спилив приклад, а вместе с ним — стволы. Вместе с ружьем украл патроны. Их было ровно пять — немного, но для дела хватит. Сберкассу Колька присмотрел, определился с временем налета. Но наступило 8 марта, и они втроем решили погулять, как следует. Нажрались самогонки и отправились на танцы. И там случилось непредвиденное…
Сказать, что Колька был взбешен, означало приукрасить его чувства. Он дошел до белого каления. Его как будто бы воткнули головой в парашу, причем, прилюдно. Мало того, что незнакомый фраер его легко побил, но он вдобавок сообщил, что Колька «пидор гнойный», и это слышали приятели. Да за такое оскорбление порядочные пацаны должны обидчика зарезать, но Колька струхнул. Он храбростью не отличался, впрочем, как многие уголовники. Теперь же Димка с Сашкой не пойдут на дело с Колькой — в их глазах авторитет крутого пацана растаял безвозвратно. Они ведь разбежались с места драки, оставив Кольку одного.
Вернувшись в дом, он выпил самогонки, но она не сняла его злобы, а только распалила его больше. Недолго думая — он вообще не думал много — Колька зарядил обрез и, прихватив бутылку с самогонкой, отправился искать обидчика. Тот девку провожал, поэтому, возможно, к ней и зашел. Где фершалка живет, известно всем в селе, и Колька это тоже знал. Пробравшись к дому санитарки, он разглядел свет в окнах и мелькавшие за занавесками тени. Выходит, фраер там. Колька оттянулся в переулок и ухоронился за забором. Осталось подождать. Чтоб не замерзнуть, он периодически отхлебывал из горлышка, затягивался сигаретой. И наконец дождался — фраер вышел из калитки и зашагал по улице. Колька выбросил окурок и вытащил из-под полы пальто обрез…
Кир не успел пройти от дома санитарки и с десяток метров, как в голове буквально возопил системник:
«Опасность! Впереди засада!»
«Где? На кого?» — Кир удивился.
«На вас, в ближайшем переулке. У него оружие!»
«Уверен, что ждут меня?»
«Это абориген, с которым у вас был конфликт, и вы его избили. Приказ на ликвидацию?»
«Пусть дрон его парализует, а ты веди меня к нему — подсказывай дорогу».
Спустя минуту Кир свернул в ближайший переулок, где обнаружил у забора лежавшего навзничь человека, которого дрон парализовал ударом электричества. Наклонившись, Кир рассмотрел его лицо. Системник не ошибся — тот самый уголовник. Поморщившись от перегара табака и самогона, Кир подобрал обрез, лежавший рядом с телом, и засунул оружие под куртку. Да, улицы пустынны, но вдруг кто выглянет, а тут писатель гуляет с оружием наперевес…
В машине Кир завел мотор, пока тот прогревался, включил в салоне свет и разглядел обрез. Похоже, настоящее оружие. Он переломил двустволку и извлек патроны в латунных гильзах. Взял один, и лезвием ножика достал из гильзы пыж. После чего похолодел, увидев ниже восемь аккуратных шариков. Картечь… Его собрались убивать. Если бы не дрон, то он лежал бы на снегу, хрипя простреленными легкими и пятная его кровью. Да задница арахнида! Погибнуть так нелепо из-за какого конфликта с пьяным недоумком! Он, похоже, заблуждался о безопасности жизни в СССР и ругал системник, когда тот проявлял о нем чрезмерную заботу.