Невеста поневоле
Шрифт:
– Верный рыцарь его величества, – прокомментировала девица, обшаривая трупы. – Их штук десять на все королевство. Минус один.
Все просто у Пальмиры, сказочное детство походу…
Приближаюсь к нему. Шлем рядом валяется подмятый. Рыцаря, похоже, по голове огрели. Щупаю пульс на шее. И уже ощущаю, что тело холодное. Раздались стоны из–за кареты.
Кинулась туда. Старичок лежит прямо под кустиком на обочине.
– Ой бабы, плохо мне, – захрипел, увидев. – Ворье разбушевалось, напали средь бела
– Как скажешь, дед, – брякнула Пальмира и нож достала.
– Стой! Погорячился я!
– Нечего словами бросаться, дед, – фыркнула злобная малявка. – Кто напал? Горные? Лесные? Чья шайка? В черной шляпе главарь, аль в алой повязке?
– Лафина напала, – ответил, поднимаясь. – Ее банда.
– Плохо дело, – прокомментировала мелкая. – Мы своей дорогой. И срочно…
– Подожди, – заинтересовалась я. – Кого похитили–то? Графиню? Принцессу? А король где? Он будет ее выкупать?
– Его величество готовится к нападению троллей. А где Альвар?
– Ты про рыцаря? Погиб твой Альвар смертью храбрых, – брякнула Пальмира и в карету полезла поживиться.
– Пропали мы, – завыл дедушка. – Без барона безвластие. О, пропали.
Выдохнула тяжело. Куда мне на голову свалились чьи–то проблемы?! В Балейск бы скорее, а там замок ставить свой, чтобы от Зураха отбиваться. Я уже и про «слезы Айри» вспомнила с големами. Эльфы наверняка разобрались и с другими артефактами Друма, оружие дельное мне найдут от любых посягательств. Окопаюсь в своем замке выращенном, всех своих туда переселю. А потом и к королю слетаю.
План намечен четкий. Смотрю на карету, вокруг леса, поля, солнышко греет, ветерок волосы ласкает, словно Шелест пришел поздороваться. Дедушка, как бедный родственник пригорюнился. А я тут находиться больше не могу, смертью веет. Не моя эта война.
– Почему охраны так мало было?! – Решила все же укорить. – Вы тут как красная тряпка на быка.
– Как мало?! Полсотни было, – возмутился дедуля, ковыляя вокруг кареты и охая.
– В каменоломни их Лафина повела, тех, что сдались, – брякнула мелкая из кареты. – Кучером побрезговала, проку нет со старого, вот и оставили.
– Чего это нет! Я верой и правдой двадцать лет лорду отпахал! – Вскрикнул кучер.
Пальмира из окошка вылезла, платок мне протянула. Сама уже в платье крестьянском с белоснежным фартуком. Быстро же освоилась.
– Чтоб не узнали, повяжи на голову, – настаивает.
– Покажи, где Лафина со своей каменоломней? – Стала в позу, принимая платочек бардовый бархатный.
– Тебе с ней не совладать, – сморщив нос, ответила ведьмочка и пошла в сторону леса. – Днем уж точно. Она была магичкой придворной. Бабка о ней много рассказывала. Ты мне обещала, что в зачарованный лес сходим.
–
Пошли вдоль кромки леса. Ощущаю, будто темнеет все вокруг. Деревья выше становятся, гуще, стволы уродливее, окружающие звуки тише и осторожнее. Зловещая атмосфера наплывает. А Пальмира только ускоряется, продираясь сквозь кусты и островки пшеницы. Видимо, посевы тут заброшенные.
– О Лафине думать брось, – произнесла как бы между делом малявка. – Не знаю, на кой лысый владыка ей принцесса понадобилась, но точно не для выкупа. Кстати, пришли.
– После леса, покажешь дорогу до Балейска, – бурчу, а глаза расширяются от зрелища.
Зловещий лес передо мной стоит, будто вырос внезапно. Ближайшие ветки переплетены так, что просвета не видно. А на них, словно специально для особо одаренных цветочки синие, зеленые и розовые на вьюнках украшают чертовщину всю эту.
Впечатление такое, что не лес, а куст огромный передо мной, диаметром в километр. По закруглению видно, что чаща обособленная. Очень даже обособленная! Не природы это рук дело! Магией веет приставучей.
– Дуаль такими лесами славится, – елейно пропела и вперед уверенно пошла. – Не отставай и платочек на рот перевяжи. Попадет пыльца, начнешь видеть всякое, от чего и меня убить захочешь, и сама на себя руки наложишь.
– А можно я тебя тут подожду?! – Простонала.
– Ты обещала трусиха, давай шагай, со мной не пропадешь, – брякнула и скрылась с головой. Проглотил ее лес зачарованный!
Затаив дыхание и перевязывая платок на нос, словно я грабитель поезда на диком западе, следую за Пальмирой.
***
Сапожки встречаются с твердой землей, переходящей в массивные корни, словно нескончаемый уродливый червь застыл. Пальмира ведет по узкой тропке, по краям которой будто обрыв. Иллюзия, оптический обман, что составили корни. Дорожка разветвляется. В одну сторону она шире, в другую более зловеща, потому как корень, пронизывающий землю, аркой навис. Под него ведьмочка и шмыгнула. Я за ней, уклон пошел, очутились в канаве. Пахнет черноземом. Снова развилка и дерево с корнями вырванное. Вижу основание, а там дыра и полость внутри. Глаза светятся чьи–то.
– Стой, – шепчу сквозь платок. Пальмира как раз с дырой уже собирается поравняться. Та встала, недоумевая, и вдруг улыбнулась.
– Ты думаешь там кто–то есть? – Шепчет заговорчески и вдруг выдает: – Бу!
Из отверстия жуки стали вылетать! А эхо от ее крика раз пять повторилось. И кажется, несколько раз не ее это было эхо… Сглотнула. Передернуло меня от жуков таких. Толи светляки это, а может уроды, подобные тем, что в Анжерии с черноком. Три десятка их вылетело и к кронам устремилось.