Невеста последнего принца
Шрифт:
Соответственно, и в сборах Фредерике металась от одной крайности к другой. Она то порывалась приказать упаковывать сорочки тончайшего, почти прозрачного, шелка, привезенные ею из дома. То ей хотелось потребовать, чтобы этот «разврат», как походя назвала это богатство Магдалена, остался лежать в шкафах, а место в дорожных сундуках заняли не менее дорогие, зато более практичные сорочки из льна.
К счастью, сборами занимались люди, которые не первый день служили королевской семье. Добрые женщины отобрали, уложили у паковали все, что было необходимо, без лишних вопросов и суеты. И только в день выезда Рике осознала, что за всеми своими волнениями так и не проверила, что же лежит у нее в сундуках. Но велеть прямо на пороге открывать окованные посеребренными металлическими кружевами
Принц Рихард, который, как Рике уже знала, больше любил путешествовать в седле, немало удивил ее, заняв место напротив. «Не хочу устраивать из нашего выезда большой спектакль», - пояснил он коротко в ответ на вопросительный взгляд. – «Вы уж потерпите мое общество, дорогая, хотя бы до выезда из города. А там можно будет спокойно пересесть на коня».
От должных заверений о том, что он никоим образом не мешает, Рихард только отмахнулся и, достав рабочую папку, начал вчитываться в какие-то бумаги. Фредерике ничего не оставалось, как заняться своими делами. Для дальней дороги у нее с собой были припасены томик с любимыми стихами и несколько писем от родных, которые требовали ответа. Но эти дела могли подождать, пока кортеж выедет из города и за окнами кареты потянутся бесконечные леса и поля. А пока же можно было в очередной раз полюбоваться на Люнборг.
Поправляя шторку на окнах кареты так, чтобы саму ее было поменьше видно, Рике подумала, что город чем-то напоминает ей своих правителей. Торговля, в первую очередь – торговля «белым золотом» и «живым серебром» - делала Люнборг до неприличия богатым. И это солидное, вековое богатство чувствовалось в солидных постройках центральных кварталов. Зря она кода-то опасалась, что Люнборг покажется ей скучным. Оказалось, в фигурной кладке красного кирпича, в причудливых узорах стрельчатых окон есть не меньшая прелесть, чем в каменных замках Шатцфельза и окрестностей.
– О чем вы задумались, Фредерике? – Неожиданно ворвался в ее раздумья голос Рихарда. – Вам удивительно идет эта мечтательная улыбка.
– Спасибо, - Вежливо приняла комплимент Рике, в очередной раз запнувшись на обращении. Назвать мужа Рихардом у нее все еще не получалось, но и официальное обращение «Ваше Высочество» к человеку, с которым наедине они провели не один вечер, тоже звучало бы странно. – Я просто любовалась городом. Люнборг удивительно красив.
– Подождите, вы еще не видели летней резиденции, - В голосе принца слышалась настоящая гордость. Гордость хозяина, осознала внезапно Рике.
– Она так сильно отличается от главного дворца? – Спросила она. – Это трудно описать словами. Она просто другая. Там другая местность, другой город. Другой ландшафт заставил садовников по-другому разбить сад. Да и сам летний дворец поновее, больше соответствует веяниям моды. Думаю, вашей романтической натуре понравятся тамошние места.
– Как оказывается, Ваше Высочество, вам тоже не чужда романтика, - Очарованная редким моментов теплоты, легко поддела мужа Рике.
– Каюсь, Ваше Высочество, все мы порой грешны, - легко парировал шутку принц. – О, кажется, началось.
Последняя реплика относилась к горожанам, которые, прослышав о кортеже с королевскими гербами, начинали собираться на улицах. «Вот и выехали незаметно», - мысленно хмыкнула Рике, вслед за мужем открывая окно кареты и приветствуя народ. Должен же и у горожан бы свой маленький праздник.
Глава восьмая
Дорога до летней резиденции оказалась неожиданно приятной. Хотя, Фредерике успела уже заметить, что муж умел быть интересным собеседником, когда считал нужным. Не сказать, чтобы после свадьбы принц превратился в большого ценителя поэзии или искусств. Но неучем Рихард не был (что не удивительно, учитывая его происхождение и должность). В свою очередь, Фредерике тоже вполне могла поддержать светский разговор. Так что оба супруга вполне способны были скоротать время за приятной беседой.
А в остальном, эта поездка мало чем отличалась от предыдущих. Разве что, принц с принцессой никуда не спешили,
– Я смотрю, у вас была весьма интересная юность, - Рихард заметил, что хотя Фредерике и пыталась придать этим словам вид шутки, в них прозвучала настоящая зависть.
– Это мы еще без остального семейства путешествуем, так что все достаточно невинно, - Честно ответил он. – Будь здесь Генрих или Гуннар, в ход непременно пошли бы воспоминания времен Последней войны. Это было бы не менее интересно, но, боюсь, куда менее весело.
Пока Рике пыталась высчитать, успел ли ее муж повоевать, он сам ответил на невысказанный вопрос.
– Я ту войну, фактически, плохо помню. Если братьям действительно довелось повоевать, то я больше мотался по штабам.
– Разве в Люнборге служат не с шестнадцати лет? – Рике удивилась. Ей казалось, что что-то такое она слышала.
– С пятнадцати, вообще-то. Просто, совсем зеленых мы стараемся в войска не принимать. Разве что, в виде исключения, если мальчишки – даровитые, а дома учить некому.
Но это - сейчас. А тогда в бой шли наследники лучших родов. Сам кронпринц со своим отрядом был среди рыцарей. Так что и третьему принцу нечего было делать во дворце. Но, конечно, я и половины не видел, что довелось повидать обычному рыцарю.
– Но… Это же… Это же неразумно! – Почему-то Фредерике возмутил тот факт, что король так просто рисковал жизнью всех сыновей.
– У родителей оставался еще Эрик, на всякий случай, - пожал плечами Рихард. – Мы – Люнборги, мы служим Люнборгу. Да даже если отбросить весь этот пафос (я и правда считаю, что он хорош только для этих ваших поэтов), это – мой дом. А как иначе?
– Да… Действительно…
Беседа на некоторое время стихла. Каждый из супругов прятался за книгой, по-своему переживая сказанное. Рихард сожалел, что позволил себе слишком разоткровенничаться. Пусть Фредерике ему и жена, он не собирался впускать ее так далеко в свое прошлое. А Рике, наоборот, эта нечаянная откровенность заставила посмотреть на своего принца другим взглядом. Хотя она всегда предпочитала изящные манеры, не жалуя нарочитую простоту, три простых слова: «А как иначе?» - что-то зацепили в ее душе.
Сложно сказать, до чего бы додумался каждый из них, продлись их вынужденное уединение чуть подольше. Но Рихард вовремя нашелся, отвлекая Фредерике от лишних мыслей: «Мы подъезжаем. Смотрите! Сейчас будет виден замок». ! Сейчас будет виден замок». Замок действительно сложно было не заметить. Высокий, белоснежный, он стоял на холме, гордо возвышаясь над водной гладью. Казалось протяни руку, и ты – у цели. Впрочем, как оказалось, ехать до замка оставалось еще добрые два-три часа. Кони, как известно, не летают над водой. А до ближайшей дамбы пришлось объезжать берегом почти половину озера.
Хотя Рике и знала, что неделю до приезда всей королевской семьи они с мужем проведут не в самом замке, а в поместье где-то поблизости, она все равно не смогла сдержать легкий вздох разочарования. Карета проехала по дамбе, потом въехала в город (обычный провинциальный городок, насколько Рике могла судить) и двинулась в сторону замка. Вот только в самом замке их сегодня не ждали. На площади у местного храма карета свернула не налево, туда, где в конце улочки виднелись высокие кованные ворота, а направо. Объехав храм, возница направил лошадей вниз, в объезд Замковой горы.
– В замок мы переберемся позже. А пока не огорчайтесь, мы тоже будем жить рядом с озером, - Принц Рихард по-своему истолковал разочарование Фредерике. – Но прямой дорогой через замковый сад карета не проедет, придется в объезд.
– Я не огорчаюсь, - Поспешила заверить мужа Рике. – Я лишь сожалею, что отсюда почти не видно замка.
– Вообще-то, видно. Правда, для этого надо задирать голову повыше. Мы сейчас под горой, поэтому из кареты его рассмотреть не получится.