Невеста последнего принца
Шрифт:
Въезды в город, как Фредерике доводилось слышать от слуг, были постоянно забиты телегами с мукой, мясом, овощами и прочей снедью. На рыночной площади теперь торговали не по строго отведенным дням, а почти постоянно, кроме воскресенья и больших храмовых праздников. Толпы столичных гостей необходимо было кормить.
Однако, если кто-то из горожан и был недоволен таким положением вещей, свое недовольство он благоразумно скрывал. Хотя, вполне возможно. За более чем сто лет, прошедших с тех пор, как предки нынешнего короля Эриха пятого начали строить здесь летний замок, люди вполне могли ко всему привыкнуть. И теперь просто принимали это летнее нашествие, как должное.
Семья фон
Здесь все было иначе. Рике предполагала, что в последующие годы она сполна сумеет насладиться летом над озером. А пока ее немного раздражала та толчея, которая мешала ей разобраться в собственной жизни. В купальню, вопреки предположениям Рихарда, наведаться они так больше и не успели. На второй день поднялся сильный ветер, по озеру пошли высокие волны. «Не чета морским, но тоже шутить не стоит», - заметил принц, уважительно глядя на неспокойное озеро с высокого берега. Поэтому теперь супруги чинно встречались веерами в спальных покоях Фредерике.
Вообще, у Рике с мужем установились вполне приятные отношения. Она долго думала как их назвать, потому что это явно была не та страсть, о которой пелись баллады. Но и просто сделкой, привычным аристократическим браком это назвать было тоже нельзя. В конце концов, принцесса остановилась на определении «нежная дружба», которое неоднократно встречалось ей в книгах.
Теперь она намного лучше понимала значение этих слов. Новые события в браке с Рихардом не сделали супругов в один момент романтическими героями. Но придали отношениям нотку доверительности, которая делала их вечерние встречи не просто неизбежными, но даже приятными.
Нельзя сказать, что супруги как-то специально устанавливали график встреч. Но так уж получилось, что летние праздники и приемы не оставляли много обоим свободного времени. Кроме того, государственные дела, как известно, не делают праздничных и летних пауз. Поэтому Рихард то и дело засиживался допоздна, о чем-то советуясь то с отцом, то с кронпринцем.
И так уж сложилось, что по вторникам и пятницам веер Рике был занят задолго до начала недели. Рихард все так же был исключительно вежлив и ненавязчив, все так же заранее справлялся запиской, будет ли супруге удобно принять его у себя. И Рике старательно отвечала каждый раз. Что да, конечно, ее дорогого супруга с нетерпением ждут. В какой-то мере ей даже нравилась сложившаяся ситуация. Не надо было каждый вечер жить в ожидании. Опять же, не надо было принимать гостя в указанные дни, если не лежала душа. На вежливый вопрос всегда можно было ответить столь же вежливым отказом или просьбой перенести встречу. Согласитесь, это не то же самое, что выставлять законного мужа из спальни.
В общем, можно было считать, что семейная жизнь принцессы Фредерике сложилась вполне удачно. Если у кого-то было как-то иначе, так мало ли людей на свете. И все со своими странностями. Правда, изо всех поставленных поначалу целей Рике пока удалось добиться только одной – кронпринц Генрих всерьез заинтересовался молодым перспективным командиром. А кузен Моритц как раз был не против сменить место службы, на новое, которое обещало
Куда туманнее выглядели перспективы Курта.
– Фредерике, дорогая, я понимаю, что вам было бы приятно иметь рядом родную душу, - сказал Рихард в ответ на ее просьбу. – Но пока ваш младший брат не закончил свой курс наук, в Академии я могу ему обещать место исключительно в качестве студента.
– Но Курт – очень талантлив! – С жаром возразила Рике. – Даже отец, который весьма скептически отзывается о «новомодных веяниях с Юга», признал, что Курту пойдет на пользу учеба.
– Учеба не помешала ещё никому, - усмехнулся Рихард.
– Но, все же, об Академии стоит поговорить позже. Поверьте, вашему брату тоже мало понравится, если о нем будут говорить исключительно в ключе: «Он сделал карьеру благодаря удачной партии сестры».
– Можно подумать, он будет первым! – Фыркнула Рике.
– Не первым. И не последним, конечно. Для того и рождаются дочери в высоких родах. – Спокойно возразил Рихард. – Но именно поэтому остальные не упустят случая задеть другого. Тем более, извини, но ты – это ты, а твой брат еще долго по приезду будет восприниматься здесь чужаком.
Сколько бы Фредерике не хотелось поспорить, принц был прав. Курт и сам бы е согласился занять место, которое не принадлежит ему по праву, а только из милости сестрыной новой родни. Но, тем не менее, именно с этим планом расставаться было особенно жаль.
Моритц Франкский по приезду не стал ждать милости от сиятельной родственницы. Он встретился с кронпринцем, благополучно устроился в казармах и начал поиски квартиры в рыцарском квартале. И только потом прислал записку, в которой просил "уважаемую кузину" о встрече.
Моритц оказался весьма приятным молодым человеком, примерно, в возрасте принца Рихарда.
– Принцы всегда начинают службу раньше других, - пожал он плечами в ответ на вопрос Рике.
– А принцы-бастарды - ещё раньше. Их, как и третьих запасных, не жаль.
– И, все же, наверное, приятно достичь определенных высот в вашем возрасте.
– Таких высот как вы, моя дорогая кузина (вы же позволите вас так называть?), мне не достигнуть никогда.
– Почему же? Ваше имя говорит само за себя, - Рике уловила иронию и отплатила той же монетой.
– Увы, кроме имени, ничего королевского во мне нет, - легко отреагировал на подколку Моритц. – Мне иногда кажется, что уважаемый батюшка мог бы и раскошелиться на какое-нибудь менее громкое имя. Не каждый владетель, знаете ли, может позволить себе нанять на службу одного из фон Франкен. Это, конечно, сразу повышает ставки, но и несколько ораничивает выбор мест.
Моритц фон Франкен получил свое назначение довольно быстро, но до отбытия его в гарнизон оставалось еще некоторое время. Хотя он и жаловался на своего сиятельного отца, даже не будь дальнего родства с правящей фамилией, его имя открывало бы ему многие двери. Вот и сейчас, пока двор наслаждался летом и красотами окрестной природы, Моритц блистал среди люнборгской знати.
Он оказался блистательным собеседником, сказывалось воспитание. С кронпринцем Генрихом и старыми вояками он говорил об опыте своей службы при разных дворах. С придворными – об обычаях франкского двора. С дамами - об искусстве. Сам Моритц оказался довольно плохим рифмоплетом, но при этом играл на нескольких музыкальных инструментах. Голосом он обладал хотя и низковатым, немодным, но довольно приятным. И, что особенно порадовало Фредерику, кузен оказался е только знатоком опицианских правил, но и лично был знаком с некоторыми последователями Виттенбергской школы.