Невеста решает бунтовать
Шрифт:
И теперь бриллиант у меня, но в изуродованном виде!
— Оу, — я на миг зажмуриваюсь. — Он стоит как половина Вадора.
— Как два Вадора, — ухмыляется сеньор Поморро. — Иси, вы согласны сделать сенсацию?
Зачем спрашивать?
— Разумеется, да! Но… почему я, а не господин посол?
Сеньор Поморро подливает мне кофе, добавляет молока:
— По двум причинам, леди. Для начала балкон идеально подходит для снимка, послу незачем подниматься к вам. Но важнее другое. По снимку легко вычислить точку съёмки. Я устрою так, чтобы на балконе мелькнул человек,
Логично.
— Я сделаю, — твёрдо обещаю я.
— С вами приятно иметь дело, княжна.
— Взаимно, — делать гадости правящей семье вообще приятно.
— У вас сейчас очень злодейская улыбка, княжна. Вам идёт.
— Сеньор Поморро, вы умеете сделать по-настоящему сладкий комплимент.
Около часа мы обсуждаем детали. Я по памяти восстанавливаю план подставы и последующий следственный спектакль. Мы проговариваем несколько вариантов развития событий и моих действий.
Сеньор Поморро не менее дотошен, чем господин посол?
Я учусь пользоваться артефактом…
Домой я возвращаюсь измотанная, не высыпаюсь, и утро начинается по-новому, увы не с кофе.
Глава 10
Соскочив с кровати, я бросаю тревожный взгляд на часы — во дворец я должна прибыть на час раньше, и при этом ни с кем не столкнуться. Задача усложняется тем, что я поеду без пригласительной карточки. Вчера у меня её не проверяли, но это ничего не значит, ведь гвардейцы знали, что приглашение у меня есть…
Я нервничаю. Не знаю, из-за чего больше — из-за страха ошибиться и не суметь разрушить планы правящей семьи, не суметь спасти леди Парк и княжну Ярес или из-за страха плохо выступить перед господином послом. Я умываюсь ледяной водой, выдыхаю — нельзя допустить, чтобы нервозность помешала мне действовать.
На звяканье колокольчика никто не приходит. Ну да, Лали больше нет. Назначением новой горничной я не интересовалась. Мама кого-то пришлёт? В прошлом варианте сегодняшнего утра служанка была не та же, что вечером… Я выхожу и ловлю первую попавшуюся — горничная с искренним на первый взгляд увлечением натирает воском паркет.
— Поторопись принести мне завтрак. И “Светскую хронику”.
— Вы так рано встали, госпожа?
Что за вопрос? И зачем смотреть на меня глазами дохлой рыбы? Зато понятно, почему девица натирает пол, а не занимается, например, постельным бельём или хрусталём — не доверили.
— Завтрак. Быстро.
— Госпожа… но что сказать повару приготовить? Я же не знаю ваших вкусов.
Кажется, мама приняла девочку из жалости. За слабоумие.
— Госпожа, — раздаётся новый голос, — с вашего позволения, завтрак принесу я.
— Да.
Служанка с воском остаётся бессмысленно хлопать глазами.
Я возвращаюсь в свои комнаты. Сомнения успели развеяться без следа, и я сосредотачиваюсь на деле. Выбрать платье, как вчера, синее с белым? Вполне…
Горничная вносит поднос. Каша с сухофруктами, сыр. И чай, вместо кофе. Словом, совсем не то, что мне хотелось бы, но у меня нет времени, и я с аппетитом съедаю, благодарю служанку. Она оказывается куда более
Если бы я не ждала рекомендаций господина посла, я бы оставила эту.
— Вы сегодня особенно красивая, госпожа Исидара!
Угу.
Пропустив комплимент, я сама надеваю гарнитур “Плачущее серебро”.
Быстрый взгляд в зеркало — готова?
— Экипаж подан? — уточняю я, хотя знаю, что нет, я ведь не упоминала, что он понадобится.
— Сию секунду! — горничная опрометью бросается прочь.
Я подхватываю журнал и кошусь на ползущую по циферблату часов минутную стрелку.
Время…
Обычно мы семьёй собираемся за столом утром, и то, что в последнее время я отделилась, не очень хорошо, но что я могу сделать? Папа привык вставать рано и до завтрака около часа работать в своём кабинете.
К счастью, сегодняшний день не отличается, я нахожу папу там, где и ожидаю, читающим “Деловой вестник”.
— Иси?
— Доброе утро, папочка! Ты видел? Это ужасно!
Папа откладывает газету и распахивает для меня объятия, нежно привлекает к себе, обнимает:
— Что случилось, Иси?
“Светскую хронику” папа не жалует, поэтому секретарь вырезает из журнала все важные заметки, склеивает в единую длинную ленту, и папа бегло просматривает сообщения о помолвках, свадьбах, рождении детей, похоронах…
— Посмотри, — я раскрываю статью про Рея. — У него есть не только любовница, но и сын!
Кстати! Нет, это лишь догадка, но всё же… После нескольких месяцев брака я так и не забеременела. Зачем Рею признавать бастарда? Вспоминая его отношение к любовнице, он ущипнул её за бедро с такой силой, что женщина не удержалась от болезненного вскрика, я уверена, что он испытывает что угодно, кроме любви. Возможно, присоединившись к песчаникам, он потерял возможность иметь детей? Хах, не важно. Не имеет никакого значения, верна ли моя догадка.
Папа дочитывает статью.
— Этот слизень…
Журнал отлетает через всю столешницу и падает на пол. Папа кулаком ударяет по столу и начинает дымиться в буквальном смысле слова. Из небытия на зов его ярости идут тени чудовищ. Дым становится гуще.
Я щёлкаю указательным пальцем по сформировавшейся пепельно-серой змеиной голове, и тень лопается как мыльный пузырь. Папа, очнувшись, замечает серо-чёрные стремительно темнеющие клубы. На его лице появляется смущённая улыбка. Тени развеиваются.
Обойдя стол, я присаживаюсь на подлокотник.
— Па-а-ап, прости, что я тебя не слушала? И спасибо.
Он успокоился. Внешне.
— Иси, ты расстроена, — он гладит меня по волосам, разрушая работу горничной. Ничего, в экипаже поправлю.
— Нет, пап, — качаю я головой и улыбаюсь. — На самом деле нет. Я рада, что узнала правду до того, как совершила непоправимую ошибку. Па-ап, сделай мне карточку? Я хочу поговорить с принцессой, — если папа сделает для меня пропуск, гвардейцы не смогут меня остановить.