Невеста с огоньком, или Герцог с дымком
Шрифт:
Я не шелохнулась, пытаясь в полумраке рассмотреть его профиль. Все еще мужественный при всей видимой уязвимости.
– Пройдет?
Стиснула пальцы с силой. Если сир Эверхар обещал избавление от недуга, значит, всем стоит в это верить.
– Выходит, все не так и плохо? У меня остался голос, – прошептал он, срываясь на хрип. Провел моими пальцами по носу. – Я чувствую запах. И прикосновения, – дотронулся моей рукой до своих губ. – И вкус… Поцелуйте меня, Эллайна. Я хочу… очень хочу это почувствовать.
Я
Какие-то сомнительные успокоительные использует сир Эверхар… Герцог вот был ни гхарра не спокоен!
– Я вам противен? – его голос дрогнул в страшной догадке. – Ранен, уродлив, грязен?
Он вновь заметался на подушке, а я опасалась приблизиться и взять его за руку. Отчего-то казалось, что Нетфорд сейчас себя контролирует столь дурно, что из нового захвата я могу и не вырваться…
Хуже того, я очень боялась, что не захочу вырываться.
Он не был противен. Не был ранен, грязен или уродлив. И мой огонь отчаянно толкал меня в эту постель, к этим губам… Так отчаянно, что искры с рукавов сыпались, грозясь подпалить ковер.
В ужасе закрыв рот ладонью, я попятилась к двери.
– Эллайна, стойте… Ответьте! Бездна! – Нетфорд вскинулся на подушке, но снова упал без сил.
Ноги путались, не желали уводить меня из граксовой спальни. Бесстыдный ветер нашептывал, что герцог слишком слаб. Уязвим, растерян, раздосадован.
Глазам было больно смотреть на тело воина, крепкое и красивое, мечущееся под простыней. Мощь чувствовалась в каждой напряженной мышце, в каждом исступленно сжатом кулаке.
Сердце отстукивало траурный марш. Я не имела права бросить герцога тут одного! Такого беззащитного, такого потерянного.
Совсем одного. Так давно одного...
– Ладно, идите прочь, ланта Экарте! Идите прочь и больше не возвращайтесь, – Нетфорд перешел на рык, яростно сбросил с невидящих глаз повязку. Черной лентой она свалилась на пол. – Я просил у богов не видеть вас и не слышать… Что ж, похоже, мои молитвы были исполнены!
Еще два быстрых шага – и я у двери. И с той стороны, и уже в коридоре… В ушах гудело, внутри взрывалось, пока я бежала прочь от герцогских покоев.
Как можно дальше! Пока у меня еще осталась воля бороться с этим жестоким, невыносимым притяжением к чужому мужчине.
Глава 18
Всю ночь я упрямо жевала подушку, заливая черно-голубую наволочку слезами. Сон не шел, тело рвало на части то ветром, то огнем. Пламя в стенных чашах опасно колыхалось, то угасая до крошечного желтого язычка, то разрастаясь бешеным красным вихрем.
Утром в зеркале я себя едва узнала. В этой опухшей, липкой, красноглазой дикарке с обкусанными губами. Почти час приводила себя в порядок. Замотала
К завтраку я спустилась, дыша ровно и неслышно. Нетфорд прав: любое бремя можно нести достойно. Села за стол, чинно кивнула всем присутствующим, нашла глазами Эйдана…Моебремя – собственный муж.
Хари за всю трапезу ни слова не сказала о гуляниях. Для всех было очевидно, что пока владыка Предела раздавлен хворью, ни один ташерец не станет праздновать.
– Как здоровье его светлости? – уточнила у леди Кет столь равнодушным тоном, что сама себе подивилась.
Еще немного поживу в Ташере и научусь не согревать – обмораживать.
– Нэд измотан и обессилен, но он крепкий мальчик, – тихо ответила Кетрисс. – Всегда им был. Целитель заверил нас, что все будет хорошо. Он осматривал Нетфорда вчера вечером и ранним утром…
– Пусть осмотрит сейчас, – подняла на нее глаза и обеспокоенно сдвинула брови. Ненадолго хватило моей равнодушной маски.
Внутри меня заунывно выл ветер, лишая всякого аппетита. Стихия сира Нетфорда за ночь стала странной. Серой, гнетущей… Она будто бы тлела, заполняя сердце тоской. Сейчас я едва чувствовалатот самыйвоздух, что игриво клубился в животе еще вчера.
– Эллайна, для взрослого ташерца отравление мраком не смертельно, – Кетрисс приподняла уголки бледных губ в улыбке.
– Пусть осмотрит еще, – прошипела упрямо и, откашлявшись, добавила: – Сиру Эверхару все равно больше заняться нечем.
В горле булькнуло негодование, растеклось горечью по языку. Эйдан пошел на поправку и даже разрумянился, меня целитель на предмет «маленькой жизни» проверил тоже… Так почему он вообще отходит от постели ослепшего герцога?!
***
Весь день я пыталась «наслаждаться» ташерской поэзией, перетаскивая с собой сборник с кресла на подоконник и обратно. Брала книгу и в библиотеку, и в зимний сад, и в крытую галерею… Но даже там продираться сквозь сложные смыслы красивых конструкций было непросто.
Взгляд упорно падал на огненные чаши в стенах. Ветер больше не раздувал искры по каменным канавкам, пламя трепыхалось нервно и порой совсем угасало.
Какое-то время слуги пытались разносить огоньки вручную, но быстро поняли бессмысленность трудов. В итоге с наступлением вечера в некоторых коридорах стало совсем темно. Настолько, что прислуге приходилось перемещаться с голубыми кристаллами в руках.
Пальцы ослабли от переживаний, моя книга выпала, приземлилась на пол. Тяжело дыша, я привалилась плечом к стене. Захлебнулась чужой тоской. Это было невыносимо!