Невеста с подвохом, или Ну, держись, Проклятый Герцог
Шрифт:
– Кто это вас так проклял... в смысле одарил красотой, описанию не поддающейся?
– поинтересовалась первая.
Я выдохнула и посмотрела на печенье - коробочка Альвины Мизан лежала на столике в моей спальне.
Ламия проследила за моим взглядом, увидела коробочку и, видимо, узнала ее, потому что милые кудряшки ее тотчас змеями взвились в воздух.
– Так это та ведьма рыжая!
– с яростью воскликнула она.
– Позвольте, заступница наша милосердная, ее наказать за неблагодарность ее ведьмовскую!
Тут ламии зашипели в два голоса, перебивая
– Глаза выцарапаем!
– Волосы повырываем!
– Печень выедим!
– Сердце вырвем!
Я сглотнула.
– Жуть какая. Оставьте ей внутренние органы на месте, пожалуйста.
Тут раздалось негромкое, но настойчивое покашливание Бертины. Соэнья строго смотрела то на призрачных девиц, то на меня. Бросив взгляд на Лотти, я успела только увидеть, как моя служанка с тихим жалобным вздохом пошатнулась и хлопнулась в обморок.
– Лотти очень устала, пусть полежит, - рассудила я.
– Я гляжу, соэлла, вы нашли общий язык с призраками замка, - осторожно поглядывая в сторону ламий, попросила Бертина, оставив без внимания обморок Лотти.
– Рада, что вы так быстро здесь осваиваетесь, однако... не могли бы вы поделиться со мной содержанием вашей беседы с этими... соэллами.
– Вы не слышали наш разговор?
– удивилась я.
– Я слышала только вас, - ответила Бертина, - но, учитывая содержание реплик, вы им отвечали. А значит, они с вами разговаривают, только я почему-то их не слышу.
Интересно, подумала я, Альвина Мизан почему-то тоже не слышала ламий. А вот Марай точно слышал, о чем они говорили. Может, потому что он демон? Но если демоны ламий слышат, а люди нет, то я-то почему слышу? За мной уж точно никаких демонических кровей не водится.
– Да ничего особенного, - отмахнулась я, отвечая на вопрос.
– Дабы отомстить за мою пострадавшую талию, девицы предложили вырвать сердце и выесть печень у Альвины Мизан.
Бертина хмыкнула.
– Хорошее предложение, даже жаль, что вы не можете его принять соэлла, - ответила моя дуэнья, и выражение ее лица не оставляло сомнений - она действительно очень сожалеет.
Неожиданная кровожадность для такой почтенной дамы, подумала я.
– Однако это может быть чревато, - продолжала Бертина.
– Не исключено, что все попытки невест причинить друг другу вред в итоге обернутся против них. По крайней мере, у меня есть основания так думать. Поэтому вам, соэлла, лучше воздержаться от мести. Будущая супруга герцога должна быть выше низких дрязг.
– Воздержусь, - кивнув, заверила дуэнью я.
– И зря, и зря, заступница наша!
– пронеслась прямо перед моими глазами одна из ламий.
– Мы бы сами с этой ведьмой рыжей разобрались! А вы как бы и не при чем!
– Первый закон помните?
– строго спросила я их; не хватало мне тут членовредительства.
– Помним, помним...
– летая вокруг меня, не скрывали своего разочарования ламии.
– Однако, - переведя взгляд на подарок Альвины Мизан, - в этой коробке печенья на всех невест хватило бы. И она ведь его с собой привезла. Собиралась всем
– Ни то, ни другое, - ответила Бертина.
– Это просто наследственность. Кровь отца в ней говорит.
– Оклеветанного графа Мизана?
– уточнила я.
– Графа Отравителя, - поправила Бертина.
– Гордерик Мизан - искуснейший алхимик в королевстве. Говорят, его услугами пользовалась даже члены королевской семьи, и он служил им верой и правдой. Однако и на старуху бывает проруха. Кто-то из придворных дам заплатил графу много золота, чтобы он приготовил яд для фаворитки Его Величества. Граф не смог отказаться от щедрой оплаты, но не учел большую привязанность короля к любовнице. В итоге Его Величество выяснил, кто стоял за отравлением, и с тех пор ход во дворец семейству Мизан заказан. Альвина, судя по всему, истинная дочь своего отца. Пользоваться его методами у нее в крови. Так что будьте с ней поосторожнее, соэлла. Полагаю, дочь Графа Отравителя поостережется избавляться от соперниц с помощью радикальных мер, но разного вредительства от нее можно ожидать вполне.
Хм, задумалась я. Дочь алхимика, значит... Однако. Здесь, в замке, никакой алхимик не сможет приготовить яды или какие-то несмертельные, но вредоносные вещества. Для этого нужна лаборатория, насколько я понимаю. Разве что... Саторин упоминал, что готовит целебные зелья для обитателей замка, но, полагаю, ему для этого привозят совсем не те же самые препараты, которые нужны алхимику. А это значит...
Тут мне в голову пришла идея. Можно было бы, конечно, натравить ламий на Альвину Мизан, но вырывание сердца и выедание печени... Не-не, это не наш метод. Так недолго в этом мире заработать прозвище Сюзанна Кровожадная. А после смерти моим именем будут пугать маленьких детей. Как-то это печально звучит, я ж не зверь какой. Мы пойдем другим путем.
– Девоньки, пс-с-с, - подозвала я ламий.
Обе призрачные девицы перестали мотаться в воздухе, вызывая у меня головокружение, и подлетели ко мне.
Не обращая внимания на Бертину, поглядывающую на нас с подозрением, я быстренько шепнула кое-что ламиям. Те оживились, покивали и пропели вдохновленно:
– Все сделаем, заступница наша! В лучшем виде исполним! Ваше слово - закон для нас! Взмыли под потолок и раз - в стену обе. На том и исчезли.
Бертина моргала, хмурясь и глядя на меня очень пристально.
«Наверное, хочет знать, что я им сказала», - подумала я.
– Не буду спрашивать, что вы им сказали, - тотчас ответила Бертина.
– Главное, чтобы сделанное этими призраками не связали с вами, соэлла. Надеюсь, вы это понимаете.
А я уже и забыла, что моя дуэнья телепатка. Но сейчас скрывать мне было нечего, так что пусть себе.
– Вы меня немного удивили, соэнья, - произнесла я.
Бертина чуть приподняла бровь вопросительно.
– Неужто и впрямь были бы не против скормить ламиям Альвину Мизан?