Невеста смерти
Шрифт:
— Вот как? А что еще, кроме сражений, тебе снится?
Она вдохнула и выдохнула, расправляя поврежденное легкое — рассказывать префекту спекулаториев про ночные кошмары было, с ее точки зрения, нелепостью.
— А что должно?
— Достойный ответ, — префект закончил атаку и поднял меч в знак перемирия.
Остановилась и Гайя, бережно вернув меч на место, а меч из рук Фонтея принял Дарий и тоже закрепил его на стене.
— Присядем? — поинтересовался Сект Фонтей, давая понять, что разговор будет долгим и серьезным. — Гайя, ты как добрая
— Смотря что, — осторожно проговорила Гайя, сразу прикидывая, не проверка ли это на тот случай, что префект заподозрил их с Дарием в возлияниях. — Молоко. Мульс.
— Мульс вполне устроит. Только пусть не кладут меду немеряно, как это делает моя Гортензия. И похолоднее.
— Кстати, — спохватилась Гайя. — А как почтеннейшая Гортензия? И как Юлия?
— А ты ничего не знаешь? — лукаво прищурился префект. — С Юлией-то все и так ясно. Она здоровая девочка, носит двойню и через пару месяцев должна родить мне внуков. А вот Гортензия… В свои тридцать семь она тоже вознамерилась стать матерью.
— Тебя это огорчает? — осторожно поинтересовалась Гайя.
— Да что ты, — махнул на нее рукой префект, становясь ненадолго каким-то милым и домашним. — Боги благословили наконец-то наш союз. Ничего, что спустя двадцать с небольшим лет.
Гайя с нескрываемым восторгом посмотрела на него:
— Правда? А что Ренита говорит?
— Ренита пригласила к ней какое-то их медицинское светило, чуть ли не наместник Эскулапа на земной тверди, если верить ее словам. Тот заверил, что все хорошо.
— Поздравляю.
— Пока не знаю даже, радоваться ли. Мне скоро сорок три, многие уже деды в этом возрасте, а я?
— Кажется, Юлий Цезарь, которого мы все помним и чтим, тоже стал отцом сына Клеопатры в более старшем возрасте. И ничего.
— Так Клеопатра девчонкой была! А Гортензия?!
— При всем уважении к твоей достопочтенной супруге, она не мешки с углем двадцать лет ворочала. Так что надорваться не успела, — Гайя прикусила язык, потому что ясно ляпнула лишнее, уж слишком больно отозвались в памяти слова седобородого врача по женским болезням, и это все вроде было в какой-то далекой, прошлой жизни…
Но префект, поглощенный своими мыслями, не обратил внимание на ее колкость, сочтя это прямой и бесхитростной констатацией фактов.
— Ладно, будем уповать на богов. Раз уж им это было угодно сотворить. Тем более и Ренита нечто подобное мне сказала. Давай-ка мы поговорим о деле. Дарий, подсаживайся ближе.
— Снова дворец?! — невольно воскликнула Гайя, представив, как опять придется терпеть жеманных девиц и многоопытных матрон, норовящих с ядовито-сладкой улыбкой сказать какую-нибудь глупость или гадость.
— Обсуждаем приказы, старший центурион? — воскликнул префект и рассмеялся, наслаждаясь реакцией девушки. Они ничуть не сомневался, что гайя отлично справится с заданием, но понимал, насколько ей это тяжело и как спокойно она приняла решение немедленно ехать в Сирию, откуда даже он не был
Гайя отрицательно качнула головой, внимательно вслушиваясь в слова командира, который в очередной раз ставил ей трудновыполнимую задачу.
— То есть в это раз никаких чужих биографий? — с сомнением уточнила Гайя. — А им это будет интересно?
— Будет, — заверил ее префект. — Еще как. Ты вернулась героиней. О тебе говорит весь город. Это ж надо, пригнать в городской порт боевую трирему без названия, под флагом из армейского плаща, да еще и с двумя центуриями на борту! Октавиан и тот просил передать тебе свое восхищение.
Фонтей переловил вопросительный взгляд Дария и пояснил:
— Пока передал устно. Когда вы оба нормально будете выглядеть, чтоб стоять в пардной форме навытяжку перед императором, а Марс вернется из командировки, то Октавиан Август, да продлят боги годы его правления, присвоит вам троим очередные звания.
Гайя шумно вдохнула — то, что Марс станет старшим центурионом, а Дарий наконец из декурионов перейдет в центурионы, было ожидаемо. Но представить себя трибуном она могла только в самом глубоком сне, да и то снились ей такие кошмары, что там уже не до званий и регалий.
— Да, Гайя. Можешь выдохнуть. Трибун. Радуйтесь, что в нашей когорте звание никак не связано с количеством подчиненных. Так что и до легатов дорастете все.
Гайя и Дарий рассмеялись его шутке, представив когорту, состоящую из потенциальных командиров легиона, но осеклись — далеко не всем им предстояло дожить до следующего звания. Как ни тренировались спекулатории, чтобы каждая реальная операция была только повтором многократно отработанного на тренировках, все же товарищей они иной раз теряли. На счастье, хоть от ран не умирали благодаря заботам Рениты, как ни цинично звучало, тоже натренированной — на гладиаторах.
— А что именно мне придется делать во дворце? Личный телохранитель Октавиана?
— Да. Но не с мечом и в доспехах. Прошлым летом у тебя получилось стать самой яркой среди женщин, окружающих императора. И ту твою внешность забыли, да и не связывали с нашей когортой. Слух о тебе пронесся только после того, как ты зашла в грамматическую школу. Там же ты, если помнишь, волосы распустила и доспехи сняла. Полетели разговоры о женщине в нашей когорте, но после как-то они сошли на нет.
— Почему? — улыбнулась Гайя, вспомнив те давние события осени прошлого года.
— Входила-то женщина. А вышла же ты помнишь как? В залитой кровью тунике, но на своих ногах. Все решили, что женщина так не смогла бы. Скорее готовы были думать, что в когорте длинноволосый парень, — рассмеялся префект и тут же посерьезнел. — И вот же сбылось. Твои друзья Рагнар с Таранисом так и остались со своими косами.
— Здорово! — воскликнула Гайя, которой сразу стало после приема их на службу искренне жаль роскошных волос ребят, и она проявила максимум сообразительности, чтобы убедить префекта и Друза оставить все как есть.