Невеста темного принца
Шрифт:
– Нет. Другое толкает. И это довольно трудно контролировать, – закашлялся парень, и наступила моя очередь краснеть.
Да морфову же бабушку! Не мог он проконсультироваться с кем-то… непохожим на меня? Вот с Энди, к примеру. Этот кот точно спец по девушкам самых разных фасонов и мастей.
– Может, ты не то дарил? Или ей нравится кто-то другой?
– Никого нет, я уверен, – проворчал Елисей, стискивая мою ладошку сильнее. – Она вообще не жалует парней вроде меня. А дарил… всякое. Чего только не дарил, Ани! Сегодня оставил в ее комнате антикварную шкатулку для зачарованных украшений,
– А цветы пробовал? – подсказала, косясь на пятую оранжерею.
Позади нее, у лесной опушки, мне почудилось шевеление. Белое пятно мелькнуло в кустах и снова исчезло.
– Шутишь? За цветы она меня сразу прибьет, не раздумывая, – Дорохов закатил глаза, и я удивленно пожала плечами.
Не знаю я девушек, убивающих за цветы. Но ему, конечно, виднее.
– Знаешь, Елисей, у меня ведь очень скудный опыт в отношениях, и я тоже, как недавно выяснилось, не умею принимать подарки, – призналась виновато. Едва ли я ему чем-то помогу. – Хотя твои оказались очень полезными.
– Я рад, сеньорита.
– Может, тебе с ней поговорить? Честно заявить о своих чувствах? – я украдкой покосилась на помрачневшего парня. – Объяснить, что это не шутка и твои намерения серьезны… А они серьезны?
– Откуда мне знать, Ани? Такое со мной впервые, – возмущенно дернулся Дорохов и отвернулся к лесу. – Ты видела?!
– Что-то белое? Да, оно уже раза три пробежало, – подтвердила и вместе с парнем стала буравить глазами частокол елок.
В лесу разворачивалось какое-то действо. Шипение сменялось визгом и звуком ломающихся веток. Белое пятно то появлялось, то исчезало, подпрыгивало, металось в темноте. И, наконец, все стихло. И из кустов на нас уставились два черных глаза.
– Пойдем-ка отсюда. Только дикой твари нам не хватало, – Елисей потянул меня к Академии, но я вцепилась в дорожку каблуками.
– Нет, стой. Я знаю, кто это. Тварь, конечно, дикая, – я растянула губы в улыбке. – Дико вредная и дико скользкая. Это мой старый приятель. И, кажется, он кого-то поймал.
16.2
– Встань-ка за меня, сеньорита, – едва шевеля губами пробормотал Дорохов, медленно заводя меня за спину. – У твоего приятеля в зубах змея. Живая. Если мне не изменяет память, в прошлый раз в этом лесу ты напоролась на гремучника, так что…
Я послушно вжалась в его лопатки, теперь уже и сама порядочно испугавшись. Прошлый раз для меня едва не закончился плачевно. Тогда со мной рядом был Демон, а нынче – только Елисей. Он, конечно, смелый и сильный воин, но вряд ли умеет так же виртуозно извлекать яды из непутевых девиц.
Белая мордочка сабера высунулась из кустов, черные глазки довольно блеснули. В его челюсти извивалась, шипя на все лады, тоненькая черная змейка.
– Фу! Выплюнь гадость! – шикнула на «полного песца», но он и ухом не повел. И двинулся на нас, явно собираясь знакомить с добычей. Хвастун!
– Отнеси, где взял! – сурово гаркнул на него Дорохов, обозначая лидера
Сабер мотнул пушистой головой и тихонько зарычал. Змея вдруг перестала истерично биться в зубастой пасти, выгнулась дугой и приподняла голову, словно собираясь куснуть обидчика за нос.
Вдруг она, и правда, ядовитая? Я испуганно кинулась к ним, по пути подхватывая с травы палку. И добежала бы, и защитила бы, но Дорохов дернул за юбку обратно.
Моя спасательная операция вышла неуклюжей, палка вывалилась, а я в кривом развороте клюнула носом парня прямо в кирпичную грудь. Он что, как и Карпов, гвоздями питается?
– Ай…
– Ай? Ты спятила, Ани? – на меня, не мигая, смотрели прозрачные глаза. Дорохов приобнимал меня за талию, помогая не завалиться на землю.
– Она укусит моего песца! – растерянно объяснила я.
– И будут квиты. Это их дела, сеньорита. Тебе не стоит в них вмешиваться, – парень строго сдвинул брови.
Он меня сейчас что, отчитывает? А я ему еще жизнь личную устраивать собиралась.
– Не-у-у-ку-шшу-у… Но могла бы… Да-да, могла бы… Не шмотри-и-и на меня, глупый песш… – заявило что-то снизу и позади меня. – Дело говорит мальщщик… Нашшши дела…
Вот теперь я радовалась, что Дорохов меня перехватил на полпути. Он меня по-прежнему крепко держал, и без этой опоры я бы точно в обморок грохнулась. Потому что говорящие ламбикуры и русалки – это одно. К ним я уже привыкла. Смирилась и даже получаю от общения удовольствие. А вот змеи – совсем, категорически, окончательно другое!
– Слышшал, песш, што шшказала хозяйка?.. Выплюнь гадошшть… – продолжала шипеть скользкая негодяйка, зависнув перед черным носом, и я всерьез подумала о чревовещании.
Может, Дорохов меня просто разыгрывает? Хотя он выглядел бледноватым и растерянным, и стискивал мою поясницу сильнее.
– Отпушшти, кому говорю… И уношси свой мохнатый шзад куда подальшше, пока не укушсила… А мы… знакомисса будем…
– Брось ее уже, а? – предложил Дорохов, с опаской глядя на говорящую незнакомку.
А я все серьезнее подумывала унести свою «охотницу до приключений» тоже куда-нибудь подальше. Потому как «знакомисса» совсем не хотелось.
– Не ядовитая, не бойся, – словно прочитав мои опасения, объявила змея, даже ни разу не прошепелявив. – От этого обиднее вшшсего… Такой порой хошесса кого-нибудь цапнуть… Сабера позавчера пыталась, но он, песш, плюшшшевый… Полдня шшерстью отплевывалашссь…
– Сочувствуем, – серьезно кивнул Елисей, похлопывая меня по спине. То ли нервно, то ли ободряюще.
– Эва… Мейшшзел…
Я пискнула и прикрыла рот ладонями, и Дорохов удивленно поднял бровь.
– Знакомая твоя?
– Не м-моя, – прошептала сбивчиво. – Но я слышала историю. Эва Мейзел – та девушка, которая пропала из Академии. Давно, лет пятнадцать назад. И ее не искали даже.
– Пропало много… Никого не искали…
Я перенесла вес обмякшего тела на Елисея и глубоко вдохнула. Сначала успокоиться, а потом вспомнить. Впервые я это имя услышала от Расковой, когда она жаловалась, что три недели провалялась в больничном отделении со змеями в волосах. Брошенная всеми, даже лучшими подругами.