Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?!
Шрифт:
— Будем продавать овощи! — сказала Анника. — Жаль только, много кривых огурцов. Мы столько не съедим. А продать не сможем. Госпожа Ферро приучила людей покупать только самые красивые…
— Сможем! — возразила я.
— Как это?
— Сколько стоят огурцы Ферро?
— Пятачок за мерку.
— А мы кривые продадим за три медяка. Дешевле.
На лице Анники отобразилось смятение.
— Но мы же потеряем в деньгах, — сказала она, наконец.
— Ну так и что же? — удивилась
— Мадам Ферро не теряла, — напомнила мне Анника. В вопросах бизнеса Ферро была для Анники непоколебимым авторитетом.
— Мадам Ферро накладывала на тебя штрафы, — ответила я. — По сути, она тебе же эти кривые огурцы и продавала, по цене хороших. Поэтому всегда была в плюсе.
— А-а-а! — протянула Анника. И покраснела. По всему выходит, что Ферро ее просто обманывала напропалую, пользовалась ею. И это было очень неприятно осознавать.
— Ну вот. А нам эти огурцы некому впаривать, работников-то у нас нет. Так что мы будем их продавать дешевле. Люли победнее, думаю, будут их брать. А если бизнес пойдет, то знаешь что?
Я поманила Аннику пальцем и шепнула ей на ушко:
— Будем по грошу брать их у рабочих Ферро. А продавать по три.
— Ах! — вскричала Анника, потрясенная.
— Думаю, и со всеми овощами такое можно провернуть. Продавать просто дешевле. Хорошие овощи — наравне с Ферро, а немного кривые, с изъянами — подешевле.
— Это получится, что работники Ферро на нас будут работать! — закричала Анника.
Надо же, как быстро сообразила.
— Да, — подтвердила я. — Если все выйдет.
— И тут уж нам понадобится работник с повозкой. Это, конечно, станет нам дороже, но без повозки не обойтись! Надо будет поговорить потом с плотником. Может, он кого посоветует нанять? Может, кто-то из его знакомых ищет работу?
— Ах, — вздохнула я. — Мечты, мечты… это, конечно, хороший план. Но прежде всего нам бы найти денег на то, чтоб платить работникам жалование.
***
Пока мы строили радужные планы, плотник сколачивал птичник, а гуси купались в прудике Анники за старой липой, беда пришла откуда не ждали.
Петух воспылал страстью к Петровичу.
И, главное, как он успел освоиться так быстро?!
Еще час назад оглядывался испуганно, драпал со всех ног, стоило к нему приблизиться. А тут на тебе…
Я услышала крик и драку, когда дошивала себе новую рубашку.
Притом вопль был такой, будто Петровича переехала телега, груженая кирпичами.
Не чуя под собой ног, я кинулась вон из дома, спасать нечастного!
И очень, очень вовремя.
Петровича я нашла у остатков навозной кучи.
Мы ее почти всю перетаскали на огород, осталось совсем немного.
И Петрович, улучив
Он квохтал и самозабвенно разгребал навоз лапами, выбирал зазевавшихся личинок и мечтал, наверное, о целом ведре еды.
Гусята его вместе с новенькими утятами плавали в прудике, рвали мокрец под оградой и под окнами дома. И потому не видели, как беспечного Петровича взалкал хищный подлый петух.
Петух оставил наседку с цыплятами под крыльцом и подкрался к хлопочущему Петровичу.
Тот, довольный жизнью, кажется, даже напевал нечто модное, позитивное.
И в целом был абсолютно счастлив — как только может быть счастлива курица.
Тут-то петух на него и накинулся!
Он вскочил Петровичу на спину и ухватил клювом за затылок так, что у несчастного глаза скатились к ушам.
— Ска-а-альп! —проорал Петрович, выплюнув очень жирного и соблазнительного червяка. — С меня снимают скальп, помогите!
Но в следующий миг до него дошло, что потеря скальпа — это самое малое зло, что может с ним произойти. Петух покушался на честь курицы-Петровича.
И Петрович, превозмогая муки, восстал и забрыкался, как хорошая лошадь, скидывая с себя похотливого пернатого сластолюбца.
— Извращенец! Животное! Безмозглый самец! — орал Петрович, в драке отстаивая свою честь.
Таким я его и застала.
Он, загнанный в угол, стоял у кучи навоза, широко расставив полулысые лапы, склонив голову, как боксер, тяжело дыша.
В его глазах читалась ярость и лозунг: «Врешь, не возьмешь!»
Ему только гранаты в руках не хватало.
То есть, в крыльях.
Петух, получив яростный отпор, влюбился в Петровича еще больше.
В его богатой практике не было еще настолько строптивых кур. Потому для петуха покорить Петровича было делом чести.
И он налетал на несчастную жертву своей страсти с кудахтаньем, и с воплями отлетал обратно, получив жестокий отпор.
Но страстная чертовка в куриных перьях кружила голову петуху, и он снова шел в атаку на Петровича.
И драка начиналась заново, с прежним пылом.
— А ну, пошел! Пошел отсюда! — вскричала я, замахиваясь шитьем на петуха.
Ну вот, в навозную кучу притащила свою свежую рубашку!
— Вон, вон! — поддерживала меня набежавшая из огорода на шум битвы Анника.
Петух сдаваться не хотел, поэтому Аннике пришлось схватить несчастного потрепанного Петровича на руки и поспешно отнести его в дом.
Я поспешила за ними, а петух с видом победителя принялся разгуливать во дворе.
Его самодовольный вид так и говорил «я все равно достану тебя, красотка!».
Петровичу же после такого сурового испытания было худо.