Невеста ветра

Осояну Наталья

Как-то вечером корабел впервые отвлекся от работы и огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда же они попали. Песчаный берег был пуст; в скалах к югу от того места, где стоял фрегат, гнездились какие-то белые птицы, и их пронзительные крики были единственными звуками, нарушавшими тишину. По просьбе Эрдана Джа-Джинни облетел остров несколько раз и заявил, что тот довольно большой, но нигде не видно следов пребывания людей, – и вот тогда-то, обратившись к картам, корабел обнаружил, что острова на них нет. К северу от Каамы оказалось несколько клочков земли, помеченных значком «необитаемые», – да вот только, если верить картографу,

все они были раз в пять-шесть меньше, чем тот, куда их занесло.

Шуршание бумаг разбудило капитана. Он долго наблюдал за корабелом краем глаза, а потом сказал сонным голосом:

– Не удивляйся... восточный берег этого острова омывается морем Кракена... одно название наводит на картографов Империи и Окраины такой ужас, что они предпочитают сюда вообще не соваться... ну, пропустили остров, подумаешь?..

– Шутишь? – проворчал Эрдан, отодвигая бесполезные карты. – Это место начинает меня тревожить, уж слишком здесь пустынно. Кстати, раз ты все равно проснулся – Умберто просит отпустить его поохотиться. Что скажешь?

– Пусть идет, – ответил Крейн после недолгого размышления. – И пусть возьмет с собой кого-нибудь... на всякий случай.

Молодой моряк очень обрадовался разрешению и на следующий день отправился в лес, захватив еще двоих матросов. Каково же было удивление Эрдана, когда Умберто и «охотники» появились вечером – без добычи, злые и уставшие, да к тому же с ног до головы в пыли и паутине. Джа-Джинни, наблюдавший за приближением троицы, поприветствовал их язвительным «Что, не повезло?» – но сразу изменился в лице, встретив взгляд Умберто. Тот был мрачнее тучи и, не обращая внимания на иронию крылана, пробормотал:

– Идем к капитану, там все расскажу.

Крейн выглядел немного лучше и нашел в себе силы подняться. Джа-Джинни и Эрдан уселись за стол, а Умберто, по привычке устроившись на полу, начал свой рассказ.

В лесу охотников с самого начала неприятно удивила тишина. Сперва казалось, что все звери ушли, почувствовав приближение чужаков, но потом один из матросов заметил: на земле и на деревьях не было ни единого следа живых существ крупнее крысы. В кронах жили создания, напоминающие белок, но от лап к телу у них тянулись кожистые перепонки, позволяющие... летать. Крылан при этих словах встрепенулся, но Умберто тотчас уточнил: они не летали, а планировали – прыгая с высокой ветки, расправляли свои странные «крылья», и ветром их несло все дальше и дальше. Этих белок удалось увидеть раз пять-шесть, а еще они заметили в траве змею.

– Ну и птицы, конечно, – было слышно, как они поют. И ни одного крупного зверя!

– Ты за этим нас сюда позвал? – ворчливо поинтересовался расстроенный крылан. – Нету зверей, подумаешь! Такое случается. Птицы едят рыбу, змеи – птичьи яйца... слышал я про зверька размером с крупную крысу, который питается исключительно змеями. Белки эти... летающие... тоже, наверное, кого-нибудь едят. И все довольны...

– А что ты об этом скажешь? – Умберто достал из-за пазухи какой-то предмет и поднял руку так, чтобы всем было видно. «Этим» оказалась каменная фигурка размером чуть меньше ладони, выполненная с большим мастерством, но сильно пострадавшая от времени: женщина в длинном платье, с раскинутыми в стороны руками. Кисти рук были отбиты. Эрдан долго смотрел на находку Умберто, прежде чем понял, что с ней не так.

У нее было второе лицо на затылке.

Моряк продолжил свой рассказ

тихим голосом, в котором то и дело проскакивали зловещие нотки. Они с товарищами продолжали углубляться в заросли, хотя уже поняли, что придется вскоре возвращаться несолоно хлебавши, – как вдруг один из них оступился и... провалился сквозь землю. Когда стало ясно, что ничего страшного не произошло – пролетев два человеческих роста, матрос упал на что-то мягкое и ничего себе не сломал, – они решили осмотреть пещеру, вход в которую открылся столь странным образом.

– Лучше бы мы туда не лезли, – тускло проговорил Умберто. – Я теперь до конца жизни буду помнить это подземелье...

Веревки у охотников нашлись, а вот факела не оказалось; пришлось соорудить его жалкое подобие из того, что оказалось под рукой. Под землей было сухо и пыльно, повсюду висели плети паутины – сами пауки оказались немногим меньше пресловутых летающих белок. Пройдя немного по темному коридору, который постепенно сужался и уходил все ниже и ниже, они уже хотели повернуть обратно, как вдруг за резким поворотом обнаружилась большая комната.

В которой негде было ступить от лежавших повсюду скелетов.

– Это был, наверное, склеп, – пробормотал парень. – Они там лежат уже очень давно. На некоторых сохранилась одежда – богато украшенная, разноцветная, – но, когда мы вошли, она вдруг начала рассыпаться на глазах... а потом остались только кости...

– Ты не заметил, как они лежали? – осторожно спросил Эрдан.

– Сложив руки на груди, – хмуро ответил Умберто. – Они были разные – большие, маленькие... детские, наверное... а посередине стоял постамент, на котором была она, двуликая...

Они не так уж много успели рассмотреть, потому что самодельный факел погас. Комната погрузилась во тьму, и обратно моряки пробирались на ощупь, путаясь в паутине и сбивая друг друга с ног. А когда, еле дыша, вылезли на поверхность, Умберто обнаружил, что сжимает в руке маленькую каменную фигурку, точную копию статуи из подземелья, за исключением отломанных кистей. Как и где он ее подобрал, моряк не помнил – и это приводило его в совершенный ужас.

– Дай-ка мне... – попросил Крейн. Умберто поторопился отделаться от странной находки и жалобно взглянул на капитана, словно ждал, что тот одной короткой фразой прогонит все его страхи. Магус очень долго разглядывал статуэтку, вертел ее так и этак; его лицо оставалось непроницаемым. Наконец он с трудом поднялся и похромал к Эрдану.

– Видишь?

Корабел взял фигурку из рук капитана, который тяжело оперся о стол. Вблизи было видно, что поверхность серого камня когда-то раскрасили в разные цвета и чешуйки краски еще не сошли до конца. Эрдан ничуть не удивился, обнаружив, что одно лицо каменной женщины раньше было черным, а другое, на затылке... нет, не желтым.

Золотым.

«Здравствуй, Двуликая госпожа!..»

Мастер-корабел встал и подошел к иллюминатору, чтобы в лучах закатного солнца рассмотреть древнюю вещицу получше, а Крейн обессиленно упал на его место. Статуэтке изрядно досталось – не иначе, ею колотили о стену, бросали на пол, тщетно пытались расколоть на части и в конце концов отбили кисти рук. И все-таки работа неизвестного мастера поражала: складки на платье лежали именно так, как должны были, на плече оно было заколото брошью в виде миниатюрного цветка, а оба лица оказались весьма красивыми.