Невеста ветра
Шрифт:
Эрдан развел руками.
– Твой дар. Твоя боль. – Он помедлил. – Твоя «Невеста»...
Капитану эти слова понравились: он впервые за весь разговор улыбнулся без иронии и лукавства в глазах.
– Я по-прежнему не могу тебе отплатить... – начал он и умолк. Эрдан покачал головой и вдруг неожиданно для самого себя попросил:
– Отвези меня домой. На Аламеду.
Остров не был нанесен ни на одну карту из тех, что хранились
Измученная «Невеста ветра» еле-еле доползла до маленькой бухты и встала на якорь; вскоре погода начала стремительно портиться, и Эрдан, то и дело поглядывавший на небо, уже не знал, какому богу молиться. Оставалось надеяться, что Повелитель штормов их не заметит, а Эльга-Заступница, чье терпение воистину безгранично, проявит благосклонность еще раз.
«Прошу тебя, Всемилостивейшая!»
Кто-то из богов его услышал, и шторм прошел стороной – теперь можно было начинать зализывать раны. Когда возбуждение от победы над безымянной тварью схлынуло, итог сражения показался не таким уж впечатляющим и вовсе не благополучным. Команда недосчиталась девяти человек – их память еще предстояло почтить, – а раненых было так много, что Эсме пришлось сразу пить красное снадобье. Сердце Эрдана болезненно сжималось всякий раз, когда его взгляд падал на целительницу... точнее, на неподвижную фигуру с белым лицом и пустыми глазами, совершенно черными от расширившихся зрачков. Когда очередной раненый был исцелен, его забирали и взамен приносили следующего, а Эсме ждала с терпением мраморной статуи.
Но больше всего Эрдана все-таки занимала «Невеста ветра».
Поручив Крейна заботам Умберто и Джа-Джинни, корабел полностью сосредоточился на ремонте. Фрегат получил хоть и не очень тяжелые, но все-таки весьма значительные повреждения: течь в трюме удалось закрыть только после целой ночи напряженной работы. Воду откачали, пробоину наспех заделали – и, осмотрев результат, Эрдан категорически заявил, что раньше чем через десять дней «Невеста» никуда не пойдет. Поскольку капитан в этот момент лежал без сознания, никто мастеру-корабелу не возражал. Было уже раннее утро, когда он, разрешив измученной команде отдохнуть, хотел навестить Крейна – но свалился без сил и был отправлен в каюту целительницей, которая сама едва держалась на ногах...
Захватить фрегат этой ночью было бы проще простого.
Когда Эрдан проснулся, солнце уже стояло в зените. Он поднялся с большим трудом; хотелось верить, что всему причиной сильный крен «Невесты» и усталость, но корабел не хотел обманывать сам себя.
По покосившейся палубе бродили несколько сонных матросов. Поначалу Эрдан вознамерился отправить их отдыхать, потом решил прежде проверить, как себя чувствует Крейн. «Невеста» от него закрылась, и корабел испытывал за это искреннюю благодарность: к чужой боли он сейчас был не готов.
Умберто спал на полу, возле койки капитана – свернувшись клубочком, с блаженной улыбкой на усталом лице. Джа-Джинни дремал, сидя у стола и уронив голову на руки; его ослабевшие крылья казались двумя мокрыми тряпками.
– Вот обормоты, – негромко сказал Эрдан с порога. – Нет чтобы по очереди спать?!
– Оставь их... – послышался сорванный голос. Ни Умберто, ни крылан не пошевелились. – Пусть отдыхают...
Крейн лежал, уставившись в потолок; его умытое от копоти и сажи лицо казалось серым. Эрдан был удивлен, что капитан пришел в себя и даже разговаривает, но ждать, что он найдет силы подняться, не приходилось. В самом лучшем случае ему предстояло провести в постели дня три, а
– Как... наши дела?
Основное Крейн знал и сам, но Эрдан все-таки рассказал о том, как пробоина выглядит со стороны, и о том, что стоянка затянется на две недели. Как и предполагал корабел, магус тотчас завертел головой – и болезненно зажмурился, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы.
– Неделя... – хрипло выдавил он, еле совладав с болью. – И ни днем больше!
Эрдан согласился; он нарочно завысил срок ремонта, зная, что Крейн сократит его вдвое. Конечно, лучше всего было бы выторговать еще три дня, но корабел решил оставить это на усмотрение богов. Кто знает, что случится за целую неделю?
– Много погибших...
Это не был вопрос. Корабел кивнул и назвал имена, а Крейн с усилием поднял руку и коснулся лба, поминая товарищей. Когда он и «Невеста» придут в себя, можно будет устроить тризну, а пока что оставалось довольствоваться молитвой.
– Девять человек... – Затуманенный взгляд капитана Эрдану сильно не понравился. – Много. Плохо...
– Мы победили безымянное чудовище, – напомнил корабел. Магус лишь криво улыбнулся.
– Предоставляю тебе честь... выдумать имя этой... твари...
Эрдан со вздохом кивнул. Одной заботой больше, как будто их мало.
– А что... – начал Крейн и осекся, досадливо поморщившись. Миг спустя Джа-Джинни поднял голову и посмотрел на них огромными бирюзовыми глазами, в которых все еще отражалась вчерашняя битва. Эрдан невольно вспомнил, каким был крылан первые три года их знакомства, и невольно испугался, что то пьянеющее от запаха крови существо может вернуться.
Джа-Джинни провел рукой по лицу, и наваждение исчезло.
– Я вчера решил – нам крышка! – Он негромко рассмеялся. – Капитан, это было весьма впечатляюще!
– Благодарю... – отозвался магус. – Мне не впервой спасать ваши шкуры... Умберто, хватит притворяться. Вставай, ты выспался за троих!
– Слушаюсь, капитан!
Вскакивать Умберто, однако, не торопился – зевнул, потянулся с хрустом и только потом поднялся. Держался парень бодро, но Эрдан все-таки заметил, что он бережет левую руку.
– Почему не подошел вчера к Эсме? – сварливо спросил корабел. – Жди теперь, пока она проснется.
– Она вчера вечером рвалась сюда, – сообщил Джа-Джинни. – Еле убедили, что капитану ее помощь не нужна. Сама на ногах едва держится, а остановиться не может...
– Сейчас она спит, – сказал Крейн и закашлялся.
«Еще неизвестно, кому чья помощь нужнее», – вдруг подумал Эрдан. – Кракен меня побери... ненавижу вот так валяться...
Это была очень старая песня. Все трое хором заверили капитана, что ему не помешает отдохнуть, а они справятся с ремонтом, – и тогда магус слабеющим голосом велел им убираться. Сам он задремал еще до того, как Эрдан, выходивший последним, переступил через порог...
Первое время матросы только и занимались тем, что латали паруса, а Эрдан подолгу сидел в трюме, наблюдая за зарастающей пробоиной. Сознание «Невесты», очень тяжело переносившей боль, не просто погрузилось в сон – оно захлопнулось, словно раковина жемчужницы. Это поначалу встревожило корабела: кто знает, вдруг фрегат не захочет просыпаться? Он успокоился, лишь когда услышал ночную песню и увидел собирающуюся за бортом рыбу. Спать стало тяжелее, но Эрдан готов был терпеть; к тому же на сей раз он мучился не один. «Проклятые рыбы, – сказала целительница, хмурая и сонная. – Хоть бы это поскорее закончилось...»