Невидимая горилла

Шабри Кристофер

Постепенно история с эффектом Моцарта все больше обрастала фантастическими подробностями. Хотя во всех исследованиях участвовали студенты колледжей или другие взрослые, возникла легенда, что Моцарт благотворно влияет на развитие детей, младенцев и даже эмбрионов. Обозреватель одной китайской газеты писал: «Согласно исследованиям, проведенным на Западе, дети, которые в утробе матери слушают оперу „Так поступают все женщины“ или Мессу до минор, чаще опережают своих сверстников в интеллектуальном развитии» [249] .

249

Упоминается в обзоре предстоящих музыкальных и театральных мероприятий в журнале South China Morning Post. Kevin Kwong «Just the Ticket», August 25, 2000.

Социальные психологи Адриан Бангертер и Чип Хит проанализировали новости, посвященные первоначальному эксперименту Роше-Шоу, и пришли к выводу, что в 1993 году, в год его публикации, средства массовой информации уделили ему немало внимания, однако не больше,

чем многим другим научным исследованиям, о которых в этот же период времени писал журнал Nature. (Среди них были исследования, посвященные шизофрении, орбите Плутония, раку кожи и даже количеству половых партнеров у мужчин и женщин.) В последующие восемь лет об эффекте Моцарта было написано и сказано в десятки раз больше, чем об этих исследованиях. После первых сообщений о них интерес со стороны средств массовой информации значительно ослаб, в то время как эффект Моцарта получал все более широкое освещение [250] .

250

A. Bangerter and C. Heath, «The Mozart Effect: Tracking the Evolution of a Scientific Legend», British Journal of Social Psychology 43 (2004): 605–623. Как утверждается в этой статье, шумиха вокруг эффекта Моцарта подтверждает теорию, согласно которой распространение слухов и мифов зависит от того, насколько они «отвечают потребностям или интересам определенных социальных групп». Мы согласны с этим и можем добавить, что в данном случае речь идет о потребности человека верить в то, что он и окружающие люди обладают нераскрытым интеллектуальным потенциалом, который можно легко раскрыть. Адриан Бангертер опубликовал расширенный вариант статьи на французском языке: La diffusion des cmyancespopulaires: Le cas de I’effct Mozart (Grenoble: Presses Universitaires de Grenoble, 2008).

Эффект Моцарта заинтересовал Криса в начале 1998 года, когда он написал статью о том, что понимается под словом «интеллект». Восторженная реакция общества на эффект Моцарта частично объясняется тем, что средства массовой информации вкладывают в это понятие свой собственный смысл. Многие считают, что тесты, проверяющие уровень интеллекта, основаны на упрощенном, произвольном, неточном, а порой даже «расистском» подходе к оценке когнитивной функции человека [251] . И тут появляются данные, что несколько минут музыки могут существенно изменить уровень IQ. Вряд ли можно представить себе более удачный повод дискредитировать эти тесты. Когнитивные психологи по-разному отнеслись к эффекту Моцарта. Крис отметил, что неудачные попытки воспроизвести первоначальные результаты, полученные Роше, Шоу и Ку, росли как снежный ком, а почти все сообщения о подтверждении эффекта поступали от этой группы ученых, а не от независимых исследователей.

251

Наиболее известное обоснование этой точки зрения представлено в: S. J. Gould, The Mismeasure of Man (New York: Norton, 1981).

В науке каждый раз, когда одна или несколько лабораторий добиваются определенного эффекта, а другим не удается этого сделать (как, например, в известном случае с холодной плавкой), то ученые и скептики подвергают сомнению сам эффект. Так существует ли эффект Моцарта на самом деле или это очередной миф?

Крис решил провести метаанализ, статистическую процедуру, которая заключается в объединении всех доступных данных от всех исследований, посвященных изучаемому вопросу, чтобы найти наиболее точный ответ. Ценность метаанализа легче всего понять по аналогии с классической карнавальной игрой, о которой мы упоминали в главе 3, — угадыванием количества драже в банке. Если большой группе людей нужно совместными усилиями выработать наиболее точную оценку неизвестной величины, то каждый из них должен самостоятельно провести подсчеты. Затем все результаты объединяются и выводится среднее значение. Вероятность того, что оценка каждого отдельного члена группы окажется верной, ничтожно мала, в то время как вероятность того, что она будет слишком высокой или слишком низкой, абсолютно одинакова. Следовательно, если вы рассчитаете среднее значение по всем отдельным результатам, то самые высокие оценки взаимно исключат самые низкие, и в итоге вы получите более точную совокупную оценку [252] .

252

Сэр Фрэнсис Гальтон провел этот эксперимент на сельской ярмарке в Англии и рассказал о нем в следующей статье: Е. Galton, «Vox Populi», Nature 75 (1907): 450–451. См. дополнительную информацию по этому вопросу в: J. Surowiecki, The Wisdom of Crowds (New York: Doubleday, 2004); and C. Sunstein, Infotopia: How Many Minds Produce Knowledge (New York: Oxford University Press, 2006).

Такой же принцип применяется и в научно-исследовательской деятельности. Любое отдельное исследование может быть подвержено случайным отклонениям и ошибкам, которые искажают результаты и приводят к неточной оценке реально существующего эффекта (в нашем случае роста коэффициента 10, после прослушивания Моцарта). Однако при усреднении результатов нескольких исследований любые случайные ошибки, которые могли привести к завышенной или заниженной оценке эффекта, взаимно исключаются, что позволяет получить более объективную картину. Поскольку метаанализ проводится на основе всех значимых исследований, то отдельные запоминающиеся или широко разрекламированные открытия, вроде первоначальной статьи Роше и Шоу, практически не влияют на его результаты.

После

тщательного просмотра научных журналов в поисках экспериментов, схожих с исходным, Крис заметил, что кроме статьи Стила в Psychological Science сообщения обо всех последующих работах публиковались в журналах, которые большинство исследователей никогда не читает, а многие ученые вообще не знают об их существовании. Он написал авторам многих статей с просьбой предоставить дополнительные данные, которые требовались ему для оценки результатов. В общей сложности он обнаружил шестнадцать экспериментов (включая первоначальный), посвященных эффекту Моцарта и обнародованных в рецензируемых научных журналах. Везде использовалась одна и та же соната и участники, слушавшие ее, сравнивались с теми, кто сидел в тишине или слушал инструкции по релаксации (или с обеими группами сразу). Для каждого эксперимента Крис рассчитал разницу в результатах между теми, кто слушал Моцарта, и другими участниками. По сравнению с тишиной музыка Моцарта повышала уровень IQ на 1,4 балла, что в шесть раз ниже прироста, выявленного группой Роше-Шоу. В экспериментах, где соната сравнивалась с инструкциями по релаксации, преимущество Моцарта составило три балла IQ. Эта величина составляет примерно треть от того, что сообщалось в первоначальной статье, однако она в два раза выше, чем при сравнении Моцарта с тишиной. Такому небольшому преимуществу можно найти разумное объяснение: релаксация снижает уровень тревоги и возбуждения, однако безмятежность — не самое лучшее состояние для решения сложных задач из тестов на IQ. Конечно, излишняя тревожность тоже вредна. Здесь важно найти золотую середину. По сравнению с релаксацией тишина оказывает похожий, но более слабый эффект — в отсутствие внешней стимуляции уровень концентрации может снижаться, и человек оказывается хуже готов к выполнению тяжелой умственной работы.

Крис пришел к выводу, что в целом «эффект Моцарта» не имеет ничего общего с положительным влиянием музыки. Это не Моцарт делает вас умнее, а сидение в тишине или релаксация снижает остроту мысли! В этом отношении музыка Моцарта является контрольным условием, которое соответствует обычному уровню умственной стимуляции в повседневной жизни. Тишина и релаксация — это, напротив, экспериментальные условия, которые снижают эффективность когнитивной деятельности. В обоих случаях мы практически не видим эффекта Моцарта, который бы поддавался интерпретации.

Несколько дополнительных исследований не были включены в метаанализ Криса, поскольку в них не использовали упражнения на релаксацию и тишину в качестве контрольных условий. Однако эти исследования помогли найти еще одно возможное объяснение предполагаемому эффекту Моцарта. В одном из них британский ученый Сьюзен Хэллам совместно с каналом ВВС провела широкомасштабный эксперимент с участием восьми тысяч детей из двух сотен школ по всей территории Великобритании. Дети слушали струнный квинтет Моцарта, запись с обсуждением научных экспериментов или три популярные песни (Country Ноше группы Blur, Return of the Mack Марка Моррисона и Stepping Stone группы PJ & Duncan), а затем выполняли когнитивные тесты вроде тех, что использовались в первоначальном эксперименте Роше. Дети, слушавшие поп-музыку, лучше всего справились с тестами, а между теми, кто слушал Моцарта и запись научного обсуждения, разницы в результатах выявлено не было. Авторы в шутку назвали свое открытие «эффектом группы Blur» [253] .

253

E. G. Schellenberg and S. Hallam, «Music Listening and Cognitive Abilities in 10 and 11 Year Olds: The Blur Effect», Annals of the New York Academy of Sciences 1060 (2005): 202–209.

Во втором исследовании, проведенном Кристианом Нанте и Гленном Шелленбергом из Университета Торонто, участникам ставили сонату Моцарта и запись рассказа Стивена Кинга «Последняя перекладина». В целом разницы в результатах выполнения когнитивной задачи обнаружено не было. Однако участники, которые слушали то, что им больше приходилось по вкусу, лучше справлялись с заданием [254] . Наиболее разумное объяснение этого результата, так же как и «эффекта группы Blur», заключается в том, что прослушивание приятной записи повышает настроение, а человек в хорошем настроении показывает чуть более высокий результат в тестах на IQ. Этот эффект никак не связан с повышением интеллектуального уровня.

254

К. M. Nantais and E. G. Schellenberg, «The Mozart Effect: An Artifact of Preference», Psychological Science 10 (1999): 370–373.

Крис отправил результаты своего метаанализа в журнал Nature, который опубликовал самую первую статью в 1993 году. Он не рассчитывал, что редакция их примет. Ведь его вывод о том, что небольшой положительный эффект объясняется возбуждением и хорошим настроением, а не особенностями музыки Моцарта, мог быть воспринят как намек на ошибочность публикации той статьи. Однако к немалому удивлению и восхищению Криса, они приняли его работу и опубликовали ее в августе 1999 года вместе с другим сообщением о неудачной попытке воспроизвести результаты — от Кеннета Стила и его коллег. Роше дали возможность ответить, и последовавший обмен мнениями был освещен в еженедельном пресс-бюллетене Nature. Средства массовой информации, которые обожают драки, даже если те происходят среди степенных академиков, тут же напомнили о себе. Журналисты из новостных программ CNN, CBS и NBC засыпали Криса вопросами. В шоу «Сегодня» состоялись дебаты между Роше и Стилом, где в роли рефери выступил Матт Лауэр. Благодаря своей статье Крис даже на несколько минут появился в одной из серий документального сериала «Пенн и Теллер: Ерунда!», которая вышла под чудесным названием: «Ерунда о младенцах».