Невидимая нить
Шрифт:
Поляна была уставлена стожками сена.
– Всей работы-то на час,- определил Генка, подойдя к первому стогу.- В два счета управимся.
Через несколько минут послышался шум машины. Она как-то незаметно вкатилась на поляну и подъехала к стогу.
– Ну, мужики!
– крикнул шофер.- Кто из вас полезет в кузов укладывать сено?
Мишка и Генка переглянулись.
Ладно,- согласился шофер,- сам полезу. Дело не простое, а вы, видать, еще не умеете. Наблюдайте за мной, пригодится.
Генка и Мишка набросились на стог с двух сторон. Пласт за пластом снимали вилами легкое,
– Да куда же вы, дети, торопитесь! Успеете!
Но Генка и Мишка, не показывая, что устали, трудились без передыху. Они старались. Да как старались! Наперегонки. Словно на беговой дорожке. Мать Мишки, поняв их, села на оставшийся от стога ворох сена и сказала:
– Все, ребята, перерыв!
– Ага, устала!
– закричал Мишка. И ребята как по команде воткнули вилы в землю и повалились на теплый, нагретый солнцем торфяник.
У Генки ныли руки, горели ладони, и все же он чувствовал такую в себе легкость, что, казалось, мог сейчас взлететь высоко-высоко, будто тот коршун, который, не двигая крыльями, круг за кругом парил над поляной и, наверное, наблюдал за ними. А у Мишки ноги словно налились свинцом, ему даже шевелить ими не хотелось. Миша рассматривал растертую до крови водянку на руке и старался не думать о том, что еще нужно грузить едва ли не целый стог. А тут еще проклятые оводни, словно намагниченные, прилипали к телу. Больно кусаются.
Кажется, полежали всего минутку. Шофер, все так же улыбаясь, крикнул с высоты:
– Мужики, вперед! Еще один удар, и победа за нами!
Генка вскочил, глотнул из капроновой фляги холодной воды, вытер рукой губы и взялся за вилы.
– Поехали!
– его звонкий, веселый голос эхом отдался далеко в лесу.
За ним поднялся и Мишка.
Друзья налегли на последний стог. Он таял так же быстро, словно снег под весенним солнцем. Усталости как не бывало. Вилы мелькали над машиной, и только мать по-прежнему просила:
– Да не торопитесь, сынки, успеете!
Ровно через час сено было уложено в кузов, крепко крест-накрест увязано веревками, и шофер, с той же добродушной улыбкой, сел в кабину вместе с матерью Мишки. Машина уехала. Мишка и Генка задвинули на проезде жерди, еще раз окинули взором опустевшую поляну.
– Когда поедем в музей?
– спросил Мишка.
– Завтра.
– Только с утра.
Дальше шагали молча. Генка был выше ростом, солидней, рубашка расстегнута. У Мишки - завязана узлом на животе. Походка у обоих ленивая. Усталость все больше давала о себе знать.
– Мишка,- задумчиво произнес Генка.- А что, если мы и вправду найдем клад?
– Клад!
– скептически сказал Мишка.- Понимаешь?! Искать вообще интересно. А клад… Вот если что-нибудь старинное разыщется - это будет здорово!
– А если золото? Не зря бандиты приходили к деду Михаю. Выходит, клад существует.
– Может,
– Мне он обманщиком не показался,- возразил Генка. Книгу-то отдал. Ты подумай только: стал бы он отдавать книгу, если б нашел клад? Наверное, нет. А во-вторых, живет скромно, детей у него нет…
– Как нет?
– удивился Миша.- Дочка живет в Минске. Только никогда к нему не приезжает.
– Почему?
– Кто ее знает. Если взяла клад, то и ехать ей незачем. Это наши, деревенские, которые в городе живут, едут каждую пятницу за салом и картошкой. А она за золото все купит.
– Глупости!
– возразил Гена.- Ничего мы пока не знаем.
– Узнаем.
Не заметили друзья, как подошли к Мишкиному огороду. Высокая картофельная ботва хлестала по ногам, на листьях красными точками сидели куколки колорадского жука, листья свеклы, рассеянной по картофелю, поникли от жары. Только подсолнух, один-единственный в огороде, приподнял свою желтую корону на толстом и крепком стебле и, казалось, не спускал своего взора с нестерпимо жгучего солнца.
Машина уже стояла во дворе. Шофер снял веревки, открыл борт и ожидал помощников.
– Ну как,- посмотрел Генка на друга.- Поможем?
– Я устал,- признался Мишка.- Кажется, сейчас возьму в руки вилы и упаду.
– Я тоже,- сказал Генка.- Но начнем работать, и вся усталость пройдет. Не матери же разгружать и укладывать сено. А отоспимся ночью. Раньше сегодня спать ляжем.
Они, не показывая своей усталости, сразу же взялись за вилы и полезли в кузов. Шофер посмотрел им вслед, но уже без улыбки. Оценивающе. Будто видел ребят впервые.
11 июля. Суббота. 10.00
Небо ткало серебряные нити и опускало их на землю. В солнечных лучах они горели, переливались блестками, терялись в зеленой траве, растекались ручейками по натоптанной дороге. Воздух поднимался запахом парной земли и хвои. Грибной дождь мерно и беззвучно освежал землю.
Мишка и Генка знакомой тропинкой вдоль озера ехали в Заозерное. Это - большая деревня. От главной улицы в обе стороны разветвлялись улочки и переулки, с новыми, ярко окрашенными домами, крепкими заборами, обширными садами. В центре деревни высились двух- и трехэтажные здания, среди которых самой красивой была средняя школа. Здешний музей находился в отдельном помещении, стоящем среди лип и каштанов рядом со школой. Внутри было много светлых просторных комнат, где со вкусом и знанием были расставлены и развешаны экспонаты: начиная от каменного наконечника стрелы первобытного человека до макета космического корабля «Союз», сделанного учениками. Школа летом отдыхала. Музей - нет. В нем теперь работали художники, студенты-дипломники, готовившие к защите свой первый практический труд на базе Заозерского музея. Защита работ будет перед выездной экзаменационной комиссией в присутствии местных энтузиастов. Все, что студенты сделают, останется в дар школьному музею.