Невидимая нить
Шрифт:
Когда ребята приехали, директор музея, учитель истории Иван Павлович Ванькевич, был уже на месте. Заметив Мишу и Гену, переминавшихся с ноги на ногу у порога, с сожалением сказал:
– Музей пока не работает, ребятки.
– Мы лично к вам, Иван Павлович.
– Ко мне?
– удивился Ванькевич. А откуда вы?
– Из Дубков. Мы там учимся.
– Понятно. Так по какому делу?
– Мы нашли вот эту книгу,- показал Мишка.- Хотим сдать ее в музей, но очень она рваная.
У Ивана Павловича загорелись глаза. Он осторожно взял в
– Санкт-Петербург. 1810 год,-прошептал он.- Затем осторожно, словно боясь, что книгу вот-вот выдернут у него из рук, стал перелистывать страницу за страницей. Вздыхая, огорченно сказал: - Жаль, не вся,- посмотрел на ребят.- Подарите музею?
– Конечно,- подтвердил Миша.- Только сначала хотим книгу привести в порядок.
– Не беспокойтесь!
– успокоил ребят Иван Павлович.- Это мы сами сделаем. Вы только скажите о себе и о том, как нашли книгу. Это будет написано под нею, когда выставим.
Мишка и Генка переглянулись. Пришли за советом, а вместо этого могут книги лишиться и про обстоятельства нельзя пока рассказывать. Выходит, надо врать? Миша решился:
– Мы ее нашли на чердаке в сарае. Книгу мы отдадим в музей, честное комсомольское! Только сами приведем в порядок. Сделаем все, как нужно. Мы только хотели узнать: что такое талант? В книге очень часто встречается это слово. Например: закопать талант. Вот смотрите,- и показал страницу.
Иван Павлович прочитал, вернул книгу и улыбнулся:
– Здесь это, пожалуй, не оценка способностей человека. Скорее всего речь идет о деньгах. Талант - денежная единица в древней Греции. Она была в обороте и при Александре Македонском. Талант, если не ошибаюсь, равнялся двадцати пяти килограммам серебра. Да-да! Двадцать пять. Интересно?
– Да.
– Молодцы, что интересуетесь. Пошли, покажу вам одну вещь.
Ребята поспешили за Иваном Павловичем. Переступая через рулоны бумаги, банки с красками, мусор, они вошли в одну из комнат и остановились перед ящиком. Иван Павлович снял с него покрывало, и ребята под стек-лом вдруг увидели рака. Это было какое-то чудище. Длиною в полметра, с клешнями, похожими на садовые ножницы, с хвостом, напоминавшим ласту. Глаза навыкате, словно сливы. А усы! Мишка и Генка удивленно смотрели на рака. В Ужице тоже были раки. Они их ловили, варили. Но те - карлики по сравнению с этим. Ужас!
– Его привез музею выпускник нашей школы Георгий Шкатулко,- объяснил Ванькевич.- Сейчас он помощник капитана теплохода. Он вот и эту карту нарисовал.
Иван Павлович достал лист ватмана, развернул перед ребятами, и они увидели знакомые очертания Австралии, скученные острова вокруг нее и красную жирную линию, обогнувшую их зигзагами.
– Это их маршрут,- объяснил Ванькевич.- Вот где был наш Жора Шкатулко, где нашел этого рака, задумчиво произнес Иван Павлович. Для меня по очень ценный подарок. Если где-то в южных тропиках работает наш выпускник и думает о школе, где он учился, значит, мы его учили не зря.
Генка и
Дождь давно перестал. Солнце уже поднялось выше деревьев. Но земля была еще влажная, на гравийке блестели лужи. Ехать было легко и приятно.
– Стоп!
– вдруг крикнул Мишка, когда они уже выехали за деревню, и резко затормозил.- Я все думаю о раке и о карте. А там же была нарисована жирная буква N. Норд! Север! Понимаешь? А вдруг и на книге в метке это не номер, а норд. Норд десять дробь один. Представляешь? На север от метки десять… метров. Шагов или саженей… А, Генка?
– А что?
– обрадовался тот. Номер действительно тут ни к чему. А вот норд это уже что-то. Да и талант уже о чем-то говорит: двадцать пять килограммов серебра. Представляешь?
– Да не совсем,- ответил Мишка.- Александр Македонский и мы. Это же тысячелетия…
– Ну а серебро осталось серебром. А чтобы не терять время, завернем на озеро.
Высокая трава у озера, ягодник, кустарники были в дождевой росе. Оставив велосипеды, друзья, выбирая до-рогу посуше, побрели к тому необычному муравейнику. Пока добрались, промокли насквозь.
У муравейника они остановились и стали наблюдать за работой насекомых. А для тех словно и не было дождя. Они деловито сновали вокруг своего жилища, хожеными и перехоженными дорожками тащили строительный материал, пищу, а то, казалось, просто бежали куда-то без дела.
– Значит, норд,- сказал Генка.- Это в какую сторону?
Мишка осмотрелся, взглянул на солнце, на поросший мох на стволах деревьев и уверенно протянул руку:
– Чуть правее, вот сюда.
Генка отмерил десять шагов в указанном направлении и оказался в густых зарослях ежевики и крапивы.
Ожегшись и исколовшись, но ничего приметного не заметив, вернулся к Мишке.
– Лишь ежевика да крапива. Будем копать?
– Ты что?
– не согласился Мишка.- Мы же ничего не знаем. Давай обсудим сначала. Я уверен, что клад, если он действительно есть, где-то здесь. Видишь, словно холмик приподнимается там. Он, наверное, был и раньше среди болота. Кому взбредет в голову, что здесь клад? Но у нас еще остался знак - дробь один. Что он обозначает? Глубину клада? А может быть, какой-нибудь вариант? Вот накрутили петлей, будто без них нельзя было спрятать.
– А если надо было кому-то поручить забрать клад? Но так, чтобы никто посторонний, вроде нас с тобой, не догадался? Поэтому петлял, как заяц от погони.
– А мы его перехитрим!
– воскликнул Мишка.- Знаешь что? Я сделаю кладоискатель. Ну вроде миноискателя. Вдруг получится?
– Ты-ы?
– удивился Генка.
– Миноискатель работает по очень простой схеме. Кстати, стереонаушники у меня дома есть. Поможешь?
– Мишка!
– закричал Генка.- Ты - молодец!
Где-то на северной стороне озера считала чьи-то годы кукушка: ку-ку! ку-ку! Но ребята о годах не думали. У них были свои заботы.