Невидимая сторона. Стихи
Шрифт:
И в челке
появляется волос седой.
Тридцатисемилетней девчонкой
жизнь проходит сама пред собой.
…Этот голос, слегка хрипловатый,
эта тайная дерзость судьбе.
Пушкин, Лермонтов, Гейне когда-то
тосковали в мечтах о тебе.
Ироничное что-нибудь буркнув,
улыбнешься над этой строкой.
лишь тобой береглись, лишь тобой.
Как бы с жизнью мне договориться,
чтоб себя ж пощадила хоть раз,
чтобы не было время убийцей
этих губ, этих рук, этих глаз.
» * *
Мы выйдем с тобой из кино.
Мы купим с тобой эскимо.
Идут к остановке. Мы тоже,
и мы к остановке пройдем.
И втиснемся в тесный автобус, билет несчастливый возьмем.
И только любви нашей глобус
и в давке закружит вдвоем…
ЛЮБИТЕЛЬСКИЙ ФИЛЬМ
В поездку взял он киноаппаратик
и все снимал ее, чуть поотстав.
Вот переходит улицу Крещатик.
Мелькнула над перилами моста.
А вот к Аскольду с Диром по дорожке
сбегает меж платанов крутизной,
и вдруг остановилась — босоножку
сняла, чтоб камень вытряхнуть долой.
Плывет в Днепре. Идет мостом Патона.
Встречается с подругой на углу.
А вот щенка погладила влюбленно.
Вдевает нитку в швейную иглу.
А вот грозит:
— Не смей снимать, ну, хватит!
А вот она выходит из дверей
и смотрит в объектив всех виноватей.
А тут смеется средь своих друзей.
Вот судьбы операторов какие —
фильм просмотрел он. Только и всего.
Жила она. Жил яркий, летний Киев.
Но в этой жизни не было его.
ИНЕЙ
Шел самолет в морозном небе
с полоской вслед.
На землю утром выпал иней.
Стал белым свет.
Казалось, черного не будет,
вновь жизнь проста.
земля чиста.
Все-все исчезло, улетело.
Остался лишь
инверсионный след деревьев, заборов, крыш…
ОГНИ ЗЕМЛИ
Я пролетал над Сибирью,
как над скопленьем миров
и видел
спирально закрученные
галактики городов.
Огни драгоценно сверкали
в студеной ночной глубине,
будто бы в зазеркалье —
недоступные мне.
Лбом прислонясь к окошку,
глядя на грозди огней,
я ввязывался понемножку
в страннейшую из затей.
Как будто в разведку вышел
из дальнего космоса я
и вижу лишь то, что вижу, —
вспышки планеты Земля.
Впервые лечу дозором.
загадочен мир земной,
слежу изумленным взором —
что там внизу, подо мной?
Как будто не знаю кварталов,
ни труб заводских, ни реклам,
ни пешеходов усталых,
ни комнат, ни телепрограмм.
Как будто не знаю, что люди
на грани последней войны…
Что было здесь? И что будет?
Безмолвствует череп луны…
И вновь световых мозаик
мерцает игра под крылом.
Крен — крыло исчезает.
Посадка. Моторов гром.
Люди на аэродроме.
Ночных фонарей лучи.
Вошел я в гостиничный номер.
Свой огонек включил.
СУМЕРКИ
Тоской непонятной мучил не раз передзакатный
сумерек час.
Казалось, он вечен,
и сводит с ума —
не день и не вечер,
не свет и не тьма.
И лампочку рано
еще зажигать.
И капает с крана
в кухне опять.