Невидимые знаки
Шрифт:
Мы с Коннором не переставали переглядываться.
Я не ожидал, что это случится, но соревнование, которого я боялся, граничило с реальностью.
Коннор имел в виду то, что говорил.
Насколько глубоки его чувства к Эстель? И почему я не обращал на это внимания?
Опустив взгляд, Коннор спросил:
— Ты берешь Эстель в жены?
Это была не совсем та фраза, которую я научил его говорить, но сойдет.
Чем скорее она станет моей женой, тем скорее Коннор сможет забыть о своей маленькой влюбленности и понять, что Эстель — моя
И я бы сделал это, если бы дело дошло до такого.
Что-то в жизни на острове заставляло животные наклонности подниматься на поверхность.
— Беру.
Взглянув на Эстель, лицо Коннора смягчилось.
— И ты берешь Гэллоуэя в мужья?
Эстель смотрела только на меня.
Одним взглядом она вызвала у меня сердечный приступ и реанимировала меня.
— Беру.
Потирая нос, Коннор объявил:
— В таком случае, я объявляю вас супругами. Вы можете целоваться по-французски или делать все то, что вы делаете.
— Не возражаю, если так. — Схватив Эстель за затылок, я притянул ее к себе и поцеловал.
Я целовал ее до тех пор, пока мои штаны не стали тесными, а легкие пустыми.
Я целовал ее и стирал все, что произошло.
Я целовал ее с обещанием, что у нас может не быть священника или официального документа, но для меня это было так же реально, как любая церемония.
Мы были женаты.
Пока смерть не разлучит нас.
И даже тогда я буду бороться, чтобы удержать ее.
…
В тот вечер, когда дети легли спать, и мы съели потрясающий ужин, мы с Эстель отправились в наше бамбуковое убежище, которое стало нашим местом для свиданий и сексуального времяпрепровождения.
Там я занялся с ней любовью.
Я раздевал ее догола.
Я целовал каждый сантиметр.
Я вылизывал ее всю.
И когда я входил в нее, я делал это как ее муж.
Я поклялся, что теперь мы одно целое.
И что бы ни случилось, я буду заботиться о ней.
…
ДЕКАБРЬ
День нашей ссоры и последующей свадьбы помог полностью разрядить обстановку.
Ноябрь перешел в декабрь, и мы уважали чувства друг друга. Мы старались открыто и честно говорить о том, как обстоят дела. И каким-то образом мы стали ближе, а не отдалились друг от друга.
Эстель по-прежнему ненавидела, когда я устанавливал правила, приказывая ей чего-то не делать. А я изо всех сил старался скрыть свое желание запереть ее в защитном пузыре и вместо этого обращался с ней как с фарфоровой статуэткой.
Ей не нравилась моя властность, но она терпела мои требования не напрягаться, потому что знала, что это исходит из любви. От полной влюбленности.
Я запретил ей поднимать тяжести.
Я взял на себя ее работу
Я ловил рыбу.
Я убирал.
Я даже помогал ей вымачивать лен, пока не появились самые мягкие нити для детского одеяла.
Она едва терпела меня, но я никогда не чувствовал себя отверженным, если ей нужно было побыть одной. Она делала все возможное, чтобы я чувствовал, что меня ценят и обожают, а когда она целовала меня, она держала весь мой мир в своей ладони.
Мы нашли баланс.
Мы стали командой, а не врагами.
Днем я работал над строительством пристройки к нашему дому, создавая навес, в который можно было попасть из нашей спальни, где стояла недавно построенная детская кроватка.
Надеюсь, что мои навыки позволят спроектировать кроватку лучше, чем плот.
Я до сих пор сокрушаюсь, думая о том, как быстро и катастрофично развалилась бамбуковая платформа. Оказалось, что я должен заниматься архитектурой наземных сооружений, а не лодок.
Ночью я массировал ей спину, расчесывал волосы и растирал больные ноги.
Я не выпускал ее из виду и даже разрешил Коннору и Пиппе провести ночь на другой стороне острова в качестве приключения и нетрадиционной ночевки, только чтобы я мог заняться с ней нежной любовью перед огнем, не пробираясь к нашей роще.
Она ела то, что я ей говорил, давая ей её паек и большую часть моего, чтобы прокормить и мать, и растущего ребенка. По мере того как она росла, я становился все худее, поскольку отказывался ловить рыбу слишком часто, так что я был недалеко от нее.
Коннор взял на себя большую часть моей работы, взяв на себя больше обязанностей и пополняя запасы кокосов и воды без моей просьбы.
Ни разу он меня не огорчил, и я ни разу не поймал его на том, что он глазеет на Эстель в неподобающем виде.
Возможно, он просто шутил. Не то чтобы это имело значение; но я присматривал за ним на всякий случай.
Мы снова решили не праздновать Рождество.
Дней рождения было достаточно, чтобы напомнить нам о быстро проходящем времени. Однако мы запланировали большой ужин и костер, когда вернутся черепахи.
Мы провели ночь, наблюдая, как огромные звери вытаскивают свою огромную тушу из прилива и повторяют тот же самый процесс, что и год назад, откладывая бесчисленные яйца, делая все возможное, чтобы их потомство получило шанс, а затем молча погружаются обратно в море.
…
ЯНВАРЬ
У Пиппы был очередной день рождения.
Казалось, что только вчера ей исполнилось восемь лет. Маленькая девочка, похожая на неумытую принцессу, медленно превращалась в молодую женщину с длинными ногами, умоляющими глазами и лукавым умом, который мыслил нестандартно и позволял нам экспериментировать с различными материалами, находить растения, обезболивающие укусы комаров, и цветы, помогающие при отеках и растяжениях.