Невидимый муж

Снегова Анна

– Что так?

– Ну как вам сказать… Пустеет наш Каупанг. Раньше тут пересекались торговые пути из северных гор на юг, да и асы не брезговали привозить свои товары. А иногда к нам попадали даже чудесные изделия йотунов… но с тех пор, как рядом с нами отгремела та ужасная война… всё разладилось.

– Что за война? – Насторожился Бьёрн.

Мужчины. Вечно им интересно про кровь, оружие и убийства. Люди всегда из-за чего-нибудь друг с другом воюют. Главное же, что война давно закончилась!

Я быстро потеряла нить беседы.

А

потом мой сонный взгляд уловил какое-то движение в тёмном переулке. Я даже проснулась. Очень быстро поняла, что это. И сердце сжалось.

Мальчишка. Тощий, оборванный, ужасно грязный. Он смотрел на мой пирожок такими глазами…

Я знала эти глаза. У меня самой бывали такие же. Когда ты не ел несколько дней и что угодно отдашь за кусок.

Я протянула руку с едой.

Он испуганно отпрянул.

Боится. Кажется, его подманивать придётся. Как брошенного котёнка.

Я осторожно ступила вперёд, стараясь двигаться медленно, плавно, без лишних движений.

Мальчишка отступил и спрятался за угол.

Ещё бы! Такой громила рядом со мной, ещё и с мечом. Я бы тоже на его месте испугалась.

Я на цыпочках пошла вперёд. Сейчас живо его достану…

В переулке было плохо видно, но движение я уловила. Завернула за угол…

И крик замер у меня на губах. Когда их зажала грубая лапа. Пирожок выпал из разжавшихся пальцев и свалился в грязь.

– Умница, малец. Лови за труды! – просипели над ухом свистящим шёпотом.

– Спасибо, дядька!

Мальчик поймал монетку на лету, ловко подобрал ещё и пирожок, а потом скрылся в узкой щели меж домов. В тёмном проулке мы остались одни – я и тот, кто грубо стискивал меня руками сзади, закрывал рот, не давая позвать на помощь.

Сперва я подумала, что это Фенрир.

Но потом поняла, как сильно ошиблась. По смертельному ужасу, который сковал всё тело. Сейчас всё на свете бы отдала, чтоб это и правда был тот ас. От него я не испытывала такого и подавно.

Запоздало осознаю, кто на самом деле следил за нами всё это время.

– Что, фиалочка моя? Не дождалась? Отдала свой цветочек, который я так берёг, не пойми кому? Ну, теперь ты за это поплатишься.

Под нос мне сунули грязную тряпку, от которой в нос ударило резкой вонью. Я невольно вдохнула удушающий аромат, земля качнулась под ногами, и я соскользнула в беспамятство.

Глава 19

Глава 19

Мутит. Ужасно.

Всё тело налито тяжестью и совершенно меня не слушается.

Звон в ушах, металлический привкус во рту. Ужасно жжёт кожу на запястье. Там, где брачный браслет. Мне же нельзя… удаляться от второго браслета… но кажется, если даже моя рука совсем сгорит от этой боли, это будет меньшая из моих бед.

Память возвращается, а с ней возвращается смертельный ужас.

Мои веки плотно сомкнуты,

нет сил открыть глаза. Пытаюсь прислушаться к ощущениям… меня всю трясёт, как будто…

О господи.

Стук копыт по мёрзлой земле.

Я на лошади. Меня перекинули через круп коня, будто мешок с зерном, и везут куда-то. Значит, теперь точно погибла.

Если Ципион взял с собой лошадь в город… привратник же говорил, с лошадями можно. А барсу запретили. На своих двоих Бьёрн ни за что меня не догонит.

В голове звенит, и попытки думать дальше отзываются острой болью. Пытаюсь сосредоточиться и заставить разум проясниться. Надо придумать что-нибудь! Теперь я могу надеяться только на себя. Может, получится спрыгнуть с лошади на ходу?

А дальше что?

От такого, как он, не сбежать. Если ему хватило упорства и сумасшествия идти за мной так далеко… Охотнику этой ночью удалась загонная охота. Охотники с детства учатся днями и неделями преследовать желанную добычу. До тех пор, пока она не выдохнется. Не утратит бдительность. А потом – один, последний бросок. И новая голова прибита к стене в доме Охотника. Новая шкура становится подстилкой под его ногами.

Паника подступила неудержимой волной, спутала мысли, оставив одно звериное желание бежать как можно дальше. Я так ярко и остро вспомнила подзабытое уже чувство, которое всегда охватывало меня рядом с этим человеком – капкана, сжимающего на тебе стальные челюсти, капкана, из которого нет выхода… что резко дёрнулась всем телом, едва не свалившись.

Может, если б у меня получилось, я бы попросту сломала бы себе шею под копытами лошади.

Но меня грубо схватили за одежду и поправили, как сползающую поклажу.

– Проснулась, цветочек? Это хорошо, - просипел где-то над моей головой знакомый голос. Очень довольный голос.

– Пусти меня. Ты не имеешь права. Я замужем теперь, - с трудом проговорила я обветренными, потрескавшимися губами. От неудобного положения кровь прилила к голове, и в ушах стоял дикий шум. Голос не слушался. Но Ципион услышал.

– А мне плевать уже! Скажу, сдох он, муженёк твой. А вдовушку утешать никакому Охотнику не зазорно. И только попробуй, дрянь, только рот раскрыть, что не по доброй воле отдаёшься! Я от тебя места живого не оставлю. Пожалеешь, что на свет родилась. Ты моя теперь, поняла? Поняла, сказал?!

Он схватил меня за плечо и встряхнул, так что на мгновение я подумала, что сбросит, если продолжу артачиться. Наверное, в этом и был замысел. Напугать, сломать. Как делал всегда.

Я зажмурилась крепче.

– Есть только один мужчина, которому я принадлежу. Буду принадлежать всегда. И это не ты.

Пальцы на моём плече сжались так, что даже через одежду я ощутила их, как когти стервятника, впивающиеся в добычу.

– Та-ак, значит… а я смотрю, мы осмелели! Голосок прорезался. Ну да ничего! И не таких объезжал. Так даже интересней.