Невидимый муж

Снегова Анна

Он вдруг резко натянул поводья. Лошадь встала как вкопанная.

– Чёрт… завела опять! Не могу больше терпеть… и так слишком долго ждал!
– Ципион спрыгнул на землю, а потом схватил меня и стащил с лошади. Поставил перед собой, цепко впиваясь в плечи, потому что ноги меня не держали.

Совсем рядом оказалось до боли знакомое, обветренное на зимних ветрах грубое лицо, глаза-щёлки, которые горели чёрным огнём безумия и похоти. Я судорожно огляделась по сторонам.

В поле моего зрения попала поросшая редколесьем чуть всхолмленная равнина… Я

узнала местность. Видела совсем недавно. Это могло означать только одно. Ципион везёт меня в ту же сторону, откуда мы с Бьёрном приехали в Каупанг. Значит, везёт меня обратно в Долину.

Долина. Мой дом, моё проклятие.

Неужели я обречена, и зря пыталась уйти от своей несчастливой судьбы? Она снова и снова приводит меня по кругу туда, откуда я начала?

– Теперь сама постой-ка, детка!

Ципион убрал руки, и я чуть не упала, такой слабой была. Что за дрянью он меня одурманил?!

Он отвлёкся только на мгновение, чтоб привязать коня. Вокруг нас на вершине низкого холма росло несколько чахлых деревьев, потерявших на зиму всю листву. Суровые ветра безжалостно драли их, обламывая мелкие сучья.

Если бы у меня хотя бы какое-то оружие было… я могла бы врезать этой скотине по затылку, пока он отвернулся. Урод совершенно меня не боялся. Но я была беспомощна. Даже бежать не было сил – ноги еле держали. Я могла только, кусая губы, смотреть на то, как приближается мой палач, кривясь в похабной усмешке.

– Сейчас я тебя тут разок по-быстренькому… а потом уж дома как следует… ты ж не целочка теперь, хлопот лишних не будет…

Он задыхался и бормотал сбивчиво, пока его глаза шарили по моему телу.

Моё сердце оборвалось и куда-то покатилось.

Я сделала шаг назад.

Меня догнали раньше, чем сделала второй.

Ципион толкнул меня в снег, и я упала на спину. Навис чёрной горой. Солнце давно село, но в небе сияло потусторонним светом полнолуние. Я отчётливо видела высоко над собой налитые кровью глаза.

Одержимость!

Он одержим мной. Как я раньше не понимала.

С самого моего появления в деревне. Когда его отец принёс меня – сначала к себе в дом… Это же Сифакс нашёл меня тогда, был во главе охотничьего отряда! И там, в его доме меня впервые увидел нахальный и жестокий подросток. На которого слабость и уязвимость другого человека всегда действовала, как запах крови на хищника. Раненую добычу проще прикончить. Падальщики никогда не нападают на сильного зверя. Такой может и ответить.

Но я никогда не умела быть сильной.

Всхлипнув, я отвернулась.

Холод не смог проникнуть под волшебную ткань из Гримгоста. Моё дивное платье всё ещё грело меня. Жаль, что это будет недолго. Но снег попал за шиворот, и я содрогнулась всем телом.

Ципион взялся за края моего плаща и рванул в сторону. Сломанная фибула упала куда-то в снег.

Мелькнула запоздалая и очень глупая мысль.

Зачем я отталкивала любимые руки? Лучше бы отдалась Бьёрну в первую же ночь.

Теперь мою невинность заберёт себе эта свинья.

Ципион пожирал меня глазами и не

торопился портить платье.

– Что, хорошо муженька обслуживала? Одел тебя, как королеву! – его алчный взгляд скользил по моему телу, скованному судорогой паники.
– Только мы оба с тобой знаем, фиалочка! Под этими шикарными тряпками осталась всё та же никчёмная нищенка. Вот сейчас и проверим.

Закрываю глаза ладонями, чтобы скрыть текущие по лицу слёзы, чтобы не видеть, не слышать, исчезнуть…

А потом понимаю, что запястье больше не жжёт.

Дикое, испуганное насмерть ржание лошади.

Резко исчезает каменная тяжесть, что придавливала мои ноги. Ципион вскакивает с грязной руганью. Я отдёргиваю ладони, кое-как сажусь, едва не теряя сознание от того, как темнеет перед глазами, и пытаюсь осмотреться.

Крепкая мохноногая лошадь той породы, которую разводят Охотники в Долине, встаёт на дыбы, а потом, обезумевшая от страха, срывается с привязи. Уносится сломя голову, ломая редкие кусты.

Чахлые деревья отражают вибрирующее эхо кошачьего рёва. Где зверь, невозможно понять, он как будто везде одновременно, и в ночном лесу вмиг наступает абсолютная, мертвенная тишина.

Луна прячется за набежавшее облако на мгновение.

Ночная тьма обступает со всех сторон, лишает зрения. Выныривает снова… под деревьями тени кажутся живыми.

– Какого дьявола… - сипит Ципион. Крутит головой, пытается заметить противника, но даже его взгляд тренированного Охотника не видит ничего.

А я уже чувствую это.

Взгляд из пустоты.

Невидимый, неотвратимый, безжалостный.

Единственный хищник, которого по-настоящему стоило опасаться… если бы у Ципиона была хоть капля мозгов.

Мой разъярённый до белого каления муж.

Медленно поднимаюсь на ноги.

До головной боли напряжённо вглядываюсь в пустоту. Луна больше не прячется за облаками, серебрит изрытый снег… и я, наконец, замечаю следы, которые приближаются неспешно, похрустывая настом.

Сердце гулко и тяжело отбивает ритм. Хочется сорваться с места и бежать, бежать к нему, прижаться испуганным зверьком как можно теснее – попросить забрать отсюда, забрать куда угодно, лишь бы подальше… но я боюсь сделать что-то не так и помешать, закрыть поле обзора или отвлечь, когда рядом вооружённый враг, который может напасть в любую минуту на моего мужа, поэтому остаюсь на месте.

Инстинкта самосохранения у Ципиона тоже, кажется, нет.

Он ощеривается загнанным в угол зверем, застывает в напряжённой позе на полусогнутых – как боец, готовящийся к схватке, и вынимает из-за пояса шипастую булаву на толстой стальной цепи. На бычьей шее напрягаются жилы. Под курткой охотника скрыты каменно-твёрдые могучие мышцы – Ципион приземистый, но ужасно широкоплечий и кряжистый, как дубовый пень. Мог бы идти в кузнецы, если б с самого рождения его не ждала судьба Охотника. Это опасный и коварный враг… но что он может против магии невидимости?