Невинное развлечение
Шрифт:
— Ты собираешься просить моей руки, — прошептала она. — Ведь так?
От потрясения у него открылся рот.
— Я…
Но она приложила к его губам палец.
— Молчи. Просто кивни, если это правда.
Он кивнул.
— Не проси сейчас, — потребовала она так торжественно, будто была богиней, и смертные исполняли любую ее волю. — Сейчас не время и не место. Я хочу, чтобы мне сделали предложение как подобает.
Он снова кивнул.
— Но… если я буду знать, что ты собираешься просить моей руки, я, возможно, позволю убедить
Другого разрешения Гарри не потребовалось. Он снова прижал ее к себе для обжигающего поцелуя, пальцами нащупывая затянутые в шелк пуговки у нее на спине. Они расстегивались легко, и через несколько секунд платье с шелестом упало к ее ногам.
Она стояла перед ним в сорочке и корсете, и светлая ткань мягко блестела в лунном свете, льющемся через незанавешенный верхний полукруг единственного в комнате окна.
Она была так красива, так чиста, так божественно воздушна — ему захотелось замереть и пить ее взглядом, хоть тело и горело от желания к ней прикоснуться.
Он сорвал с себя пиджак и ослабил узел галстука. А она просто стояла и тихо наблюдала за ним огромными от удивления и восторга глазами. Он расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, ровно столько, чтобы можно было стянуть ее через голову, а потом, в последней вспышке разума, аккуратно сложил рубашку на стуле, чтобы она не помялась. Она издала легкий смешок и закрыла рот рукой.
— Что?
— Ты такой аккуратный, — сказала она, явно смущенная тем, что приходится на это указывать.
Он демонстративно бросил взгляд через плечо.
— За этой дверью четыре сотни людей.
— Но ты же меня соблазняешь!
— Я не могу делать это аккуратно?
У нее вырвался еще один смешок. Она наклонилась, подняла платье и протянула ему.
— Ты не откажешься сложить и его тоже?
Он сжал губы, чтобы не расхохотаться. Молча протянул руку и взял платье.
— Если у тебя начнутся проблемы с деньгами, — сказала она, наблюдая, как он вешает платье на спинку стула, — вспомни, что для старательной личной горничной всегда найдется работа.
Он повернулся к ней, и один уголок его рта неумолимо пополз вверх. Постучал себя по левому виску у самого уголка глаза и проговорил:
— Я же не различаю цвета, ты забыла?
— Ой-ой-ой! — она всплеснула руками, с неимоверно благопристойным видом. — Тогда ничего не получится.
Он шагнул вперед, пожирая ее глазами.
— Я мог бы компенсировать этот недостаток чрезвычайной преданностью своей госпоже.
— Верность и преданность всегда высоко ценились в слугах.
Он подошел ближе, совсем близко, так что его губы почти касались уголка ее рта.
— А в мужьях?
— В мужьях они ценятся чрезвычайно, — прошептала она. Дыхание у нее сбилось, а от трепета ее кожи у него закипела кровь.
Он протянул руку к завязкам корсета.
— Я очень верный.
Она отрывисто кивнула.
— Хорошо.
Он потянул за ленточку, развязал бант, а потом просунул палец под узелок.
— Я знаю слово «верность» на трех языках.
— Правда?
Правда, и он не боялся, что она об этом узнает.
— Fidelity [31] , — прошептал он. — Fidélité [32] . Vyernost.
А потом поцеловал ее, пока она не успела больше ничего спросить. Он ей все обязательно расскажет, но только не сейчас, когда он стоит без рубашки, а корсет Оливии, наконец, развязан и упал к ее ногам. Только не сейчас, когда его пальцы трудятся над двумя пуговками ее сорочки и стягивают с плеч бретельки.
31
fidelity — верность (англ.)
32
Fidélité — верность (фр.)
— Я люблю тебя, — произнес он, наклонившись и целуя впадинку у нее под ключицей.
— Я люблю тебя, — повторил он, двигаясь вверх по изящной линии ее шеи.
— Я люблю тебя, — на этот раз Гарри жарко прошептал эти слова ей в ухо, отпуская бретельки, чтобы последний покров соскользнул с ее тела.
Оливия подняла руки, чтобы прикрыться, он снова легко поцеловал ее в губы, а его пальцы уже расстегивали застежки на брюках. Он стал горячим и твердым, у него все ныло от желания. Он понятия не имел, как умудрился так быстро избавиться от ботинок, но через несколько секунд уже подхватил ее на руки и понес к дивану.
— Ты достойна того, чтобы все произошло на кровати, как подобает, — пробормотал он, — с подобающими простынями, подобающими подушками…
Но она покачала головой, сцепила у него на шее пальцы и пригнула его голову для поцелуя.
— Сейчас мне не хочется вести себя, как подобает, — прошептала она ему на ухо. — Я хочу только тебя.
Это было неизбежно. Гарри понял это в тот самый момент, когда она хитро спросила, планирует ли он просить ее руки. И все равно, именно в эту минуту что-то оборвалось, и он оказался за гранью самообладания, и все превратилось из соблазнения в чистое безумие.
Он уложил ее на спину и тут же накрыл ее тело своим. Прикосновение обожгло его. Они лежали кожа к коже, прижатые друг к другу с ошеломляющей интимностью. И ему до безумия хотелось ворваться в нее, овладеть ею, познать ее, но он не хотел торопиться. Он не знал, сможет ли привести ее к кульминации, никогда раньше он не занимался любовью с девственницей, и понятия не имел, возможно ли это вообще в первый раз. Но, во имя всего святого, он просто обязан доставить ей удовольствие. Чтобы, когда все закончится, она точно знала насколько он боготворит ее.