Невинные дела (Худ. Е.А.Шукаев)
Шрифт:
В тот же вечер Уайтхэч был вызван к президенту Бурману. Уайтхэч изложил свои соображения.
— Что же, вы исключаете несчастный случай? — спросил президент.
— Совершенно.
— Не можем же мы предположить, что Ундрич направил лучи на летчика умышленно?..
— Это уже не в моей компетенции, господин президент. Военный следователь разберется лучше…
— Военный следователь? Хорошо, профессор, предоставьте это нам… Но нужно заключение комиссии… Мы не можем ждать, пока кончится следствие. Страна хочет знать.
— Я
— Нет, профессор, не годится. Дело деликатное… Незачем поднимать шум раньше времени. Пока согласимся на несчастном случае.
— Пока? А в каком я буду положении, если следствие обнаружит преступление?
— Невероятно! Сами подумайте, зачем бы он это сделал? Ну, допустим даже, какие-нибудь счеты, вражда, что же, он другого способа не нашел бы разделаться с летчиком? Так публично… Чепуха! Преступники так не поступают…
— Повторяю, господин президент, не моя компетенция… Но не могу ж я…
— Постойте, постойте, профессор! Вы говорите, там не хватало детали, необходимой для управления. Так и напишите…
— Господин президент, это не могло…
— А вы об этом не пишите… Что, вы обязаны докладывать свои соображения публике? Так и напишите: при расследовании было обнаружено отсутствие в механизме прожектора одной детали, что и нарушило управление прожектором. Ведь это же верно?
— Верно, но…
— А вы без «но»… Поставьте на этом точку. Ведь если вы скажете больше, то надо объяснить, затем это было сделано. А этого вы не можете… Ну, а уж дело следствия выяснить, как и почему исчезла деталь…
В конце концов, Уайтхэч, как обычно, уступил. На следующее утро в газетах появилось краткое заключение комиссии за его подписью.
Впрочем, все это совершенно не успокоило его. Тут была какая-то загадка, тайна, невозможно было понять, в чем она, а понять это нужно было во что бы то ни стало…
В этом раздраженном состоянии Уайтхэч на другой день и пребывал в своей лаборатории ь1, когда секретарша сообщила, что с ним желают говорить по телефону.
— Кто? — недовольно спросил Уайтхэч.
— Мужской голос. Не назвал себя…
— Спросите, кто.
Через минуту секретарша вернулась:
— Профессор Чьюз.
— Чьюз? — Уайтхэч был крайне изумлен: вот уж кого он никак не ожидал! Чтобы после того неприятного разговора Чьюз сам, первый, позвонил! Непонятно…
Уайтхэч прошел из лаборатории в кабинет, взял телефонную трубку. Да, Чьюз желал с ним встретиться. Уайтхэч просил приехать к нему домой вечером; принять Чьюза в государственной лаборатории он не решался.
Телефонный звонок настроил его еще более тревожно. Что-то ему подсказывало, что посещение Чьюза связано с катастрофой на аэродроме. Зачем, в самом деле, Чьюзу понадобилось встретиться с ним?
Предстоящая встреча была чрезвычайно неприятна. Но уклониться от нее было невозможно. Да, наконец, он и хотел знать, что нужно от него Чьюзу.
Чьюз прибыл точно в назначенный час. Уайтхэч ждал
— Возможно, вы догадываетесь, профессор Уайтхэч, о чем я хочу говорить с вами? — начал Чьюз и, не ожидая ответа, добавил: — Я читал ваше заключение по поводу несчастного случая во время вчерашнего испытания. Да, несчастного случая… — повторил он с явной иронией.
Уайтхэч, насупившись, ждал.
— Не думаю, чтобы это было похоже на заключение ученой комиссии, — так же иронически продолжал Чьюз. — Впрочем, это мое личное мнение… Мы расходимся с вами, профессор Уайтхэч, во взглядах. Но до сих пор я считал вас ученым. Позвольте же предложить вам, как ученому, один вопрос. Когда вы были у меня, вы заявили, что нужные вам лучи вы скоро откроете, потому что под вашим руководством работает инженер Ундрич. Так вот: означает ли это, что вам известна сущность изобретения Ундрича?
Уайтхэч был застигнут врасплох. Вот, что все время мучило его, ставило в ложное положение…
— Странный вопрос! — сказал он. Он хотел произнести это пренебрежительным тоном, но сам почувствовал, что не получилось. — Во всяком случае, я не считаю для себя возможным отвечать…
— Почему же? — мягко, почти дружески спросил Чьюз. — Ведь я же не прошу сообщить мне, в чем эта сущность. На военный секрет я не посягаю. Прошу сказать одно: вы-то сами знаете этот секрет?
— Мне нечего добавить к тому, что я сказал, — угрюмо отвечал Уайтхэч.
— Боже мой, — усмехнулся Чьюз, — это ответ не ученого, а министра в парламенте! Впрочем, профессор Уайтхэч, вы сказали гораздо больше, чем предполагаете.
Чьюз поднялся, поклонился и вышел. Теперь уже Уайтхэч готов был остановить его, спросить, узнать, что это все значит. Но он удержался.
В самом деле, что все это значит? Зачем Чьюз приезжал к нему? Чьюз хотел узнать у него, известен ли ему секрет изобретения Ундрича. Значит, он предполагает, что секрет может быть Уайтхэчу и неизвестен. Откуда такое предположение? Зачем Чьюзу это знать? Почему он хотел это узнать именно теперь, после катастрофы на аэродроме? Нет ли тут прямой связи?
Чьюз уже давно уехал, а Уайтхэч, сидя в своем кабинете, продолжал ломать голову над смыслом неожиданного визита. Как Чьюз сказал? «Мы расходимся с вами во взглядах, но до сих пор я считал вас ученым. Позвольте предложить вам вопрос как ученому…» Как ученому… Чьюз, несмотря на расхождение во взглядах, доверяет его научному авторитету… Зачем же ему понадобился авторитет Уайтхэча? Значит, Ундрич для него не авторитетен? Даже после такого изобретения? И изобретение не авторитетно? И это как раз после несчастного случая на аэродроме! А если тут действительно преступление? Очевидно, что-то Чьюз знает… Сколько иронии было в его словах: «Несчастный случай». Ах, какую глупость он сделал, что уступил и согласился подписать заключение комиссии. Какая неосторожность!