Невозможно! Невозможно. Невозможно?
Шрифт:
– Мы ее остановим, - я стиснула руки в кулаки, мысленно в тысячный раз провернув эйджил в ухе маленькой гурду. – А если сумеем – то и ее сообщника тоже.
– Мы завтра на рассвете оставляем войско. Они идут навстречу остаткам Защитников и ищут тех, кто сбежал в бою. С северо-востока тоже доложили об успехах, - сообщил вернувшийся – я как раз успела одеться после лечения, Ричард.
– Прекрасно. Значит, скоро одна из наших проблем будет решена, - улыбнулся Даркен, коротко кивнув брату. – И я наконец-то смогу отправиться домой.
– Не ты, - поправила я. – А мы…
***От третьего
Дафида, озираясь по сторонам, медленно выбралась из высокого кустарника на опушку леса. Охотники нынче ночью гнали оленя, но в другую сторону, и едва ли кто-то ее заметил за попыткой прокрасться туда. Длинная юбка, коричневая, прошуршала по примятой несколькими парами ног траве. За почти полтора года, которые прошли с ее неудачной попытки отравить Кару, девушка превратилась из маленькой, худой, выглядевшей почти ребенком девчушки в довольно высокую девушку, уже вызывавшую заинтересованные взгляды молодых соплеменников, но вот у самой Дафиды была другая цель…
– Ты сегодня рано, - Гедо, подбросив в полыхающие костер черный порошок из костей сожженных за время работы с сетью животных и похищенных в Девисе и окрестных деревушках детей, которых отряды констебля Девиса искали до сих пор, поднял голову и встретился взглядом с девушкой, на смуглом лице которой играли отблески костра. Длинная черная коса девушки была переброшена через плечо.
– Отец с охотниками гонят оленей, далеко отсюда, а мать сегодня ушла в Ангрил продавать посуду и травы. Меня оставили дома под присмотром Кирина.
– А обманывать Кирина не было нужды, - ухмыльнулся Гедо. – Он готовится к тому, что скоро мы сделаем его наследником титула вождя?
– Да. Я сказала ему, что ты прочел по костям, что эта часть нашего плана удастся. Но почему так долго, Гедо?! Красный закат будет меньше чем через две недели, а если он будет обычным, разве Кирин сможет доказать отцу, что это – дурное предзнаменование?!
– Спокойнее. – Гедо вздохнул. – Почему ты так рвешься устроить все именно в красный закат?
– Потому что ты сам знаешь, что если даже мы задержим Ричарда, но не сумеем обмануть шаманов, они исцелят его, когда он приедет, и все планы потерпят крах. А мы уже и так ввязались в это глубоко и я не хочу, чтобы усилия оказались напрасными, - в темных в ночи глазах девушки полыхнуло пламя, когда она уселась у костра, поджав ноги, рядом с горбуном.
– А зачем обманывать шаманов? – Гедо обратил к Дафиде лицо, покрытое капельками блестящего в свете пламени пота. – Мы можем просить барнаков о том, чтобы они коснулись его вновь и тогда задержка окажется для него смертоносной. – Лицо колдуна искривила ухмылка. – Вот только барнаки за это попросят что-то такое, что окупит их старания. А духи предков сказали мне, что Искатель уже в неделе пути от нас.
– И ты потому-то решил вызвать их сегодня?
– Именно. Им его еще коснуться предстоит, хотя сейчас это не составит труда – он уже умирает.
– Что они попросят? – Дафида нервно прикусила длинную косу, прикидывая, что на этот аз потребуют барнаки. За то, чтобы так ускорить болезнь Искателя, в благоприятные для Дафиды, Гедо и Кирина условия – Ричард с кем-то воевал, и истинная цель девушки находилась поблизости от него,
– Я не знаю. Но ты же хочешь добиться цели? – вздохнул колдун.
– Вызывай. – Дафида криво ухмыльнулась. – Все равно Искатель окажется здесь раньше, чем наступит красный закат.
Гедо кивнул, вытягивая руки над костром и принимаясь нарочито медленно бормотать заклинание, которое за минувшие месяцы вросло в его память. Дафида опустила в пламя еще щепотку пахнущих горелыми костями угольно-черных останков последней жертвы. Вскоре пламя, приобретавшее черный оттенок, взвилось выше в небо, и отдельные его языки заколебались, принимая очертания подобных человеку фигур, черно-багровых в темноте ночного воздуха. Малейшие дуновения ветра стихли, и Гедо, судорожно сглотнув, открыл сомкнутые веки. Барнаки пришли…
– Мы просим вас о помощи снова, - Дафида, сделав глубокий вдох, заговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения. – Нам необходимо, чтобы вы коснулись Искателя. И сделали это быстрее. Он не должен прожить, начиная от сегодня, больше восьми дней.
– От рассвета пойдет отсчет, - добавил Гедо. – Взамен вы можете просить все, что угодно…
Языки темного пламени, изображавшие руки одного из барнаков, потянулись к вздрогнувшей Дафиде. Последние «капельки» струи пламени почти коснулись лба девушки.
– Я не могу отдать свою жизнь! – Дафида покачала головой. – Тогда в нашем обращении к вам не будет смысла!
Темное пламя слилось в один плотный столб огня, мерное гудение наполнило воздух, словно барнаки совещались. Наконец столб пламени принял очертания, чем-то похожие на фигуру Дафиды.
– Вы просите ее жизнь? – Гедо бросил быстрый взгляд искоса на поджавшую губы Дафиду. Фигура отрицательно покачала головой. – Душу? – вновь отрицание. – Жизни ее близких? – слабый кивок.
– Мою душу и жизни моей семьи? – Дафида стиснула кулаки. Фигура кивнула.
– Всей семьи? – «нет». Дафида изумленно переглянулась с колдуном, пытаясь понять, что хотят барнаки. – Братьев? – жест фигуры одновременно можно было понять как «да» и как «нет». Дафида приоткрыла пухлые губы, пытаясь что-то сказать, но не нашла слов. Фигура приподняла руку и показала четыре «пальца».
– Четырех братьев? – «да». – И только их? – «нет»… Девушка в почти полном отчаянии взирала на барнаков. Они не просили прежде у нее такой цены и Дафида не думала, что требование духов, помогавших издревле племени гурду, будет таким. Она сжала руку Гедо. – Отец? – «нет». Дафида впилась ногтями в руку горбуна с такой силой, что последний возмущенно отдернул руку. – Мама… - девушка, отпустив приятеля, схватилась за виски. – Четыре брата и мама… - Фигура кивнула. – Гедо, я могу посоветоваться с Гедо? – фигура снова кивнула и Дафида, поднявшись, торопливо прошагала подальше от костра, поманив горбуна. Тот нехотя поднялся на ноги и прошел следом за облаченной в длинное платье девушкой. Деревянные бусы Дафиды выделялись в вырезе, под которым скрывалась ее уже округлая грудь.