Невста „1-го Апрля“
Шрифт:
Сюзи посмотрла на него и сказала откровенно:
— Но у васъ у самого есть превосходное средство утомить мою обыкновенную свиту?
— Скажите его скоре.
— Это… самому сыграть роль жениха немножко лучше, чмъ обыкновенно, напримеръ, оставаться подл меня, бросаться за цвтами, на которые я смотрю, имть видъ…
Миссъ Севернъ смялась, но въ голос ея была едва замтная дрожь.
— Наконецъ, — заключила она, — вы знаете прекрасно, какой видъ имютъ женихи, не такъ ли? и что у васъ его совсмъ нтъ… это не упрекъ!
— Онъ былъ бы немного несправедливъ, я думаю. Вы мн заявили, что женихи, согласно обыкновенному шаблону, вамъ очень
Она вновь засмялась:
— Это совершенно врно… но одинъ разъ, для разнообразія!
У Мишеля сердце немного сжалось. Упрекъ или нтъ, но въ замчаніи Сюзанны была доля правды; однако, онъ молчалъ, постоянно одержимый страхомъ стать игрушкой кокетки. Съ нкотораго времени, съ бала въ особенности, миссъ Севернъ старалась ему нравиться, онъ это видлъ, чувствовалъ; временами это заставляло его испытывать радость, доходившую до тоски, а иной разъ одна тоска его душила, и онъ задавалъ себ вопросы, не былъ ли онъ самъ ничмъ другимъ, какъ раздраженнымъ гордецомъ. Понялъ ли бы онъ, увлекся ли бы онъ очаровательной прелестью Сюзанны вн волнующей атмосферы поклоненія, лести, которая уже съ мсяцъ окружала молодую двушку, похорошвшую отъ того восхищенія, какимъ ее облекало столько взглядовъ? Не страдало ли его мужское тщеславіе больше, чмъ его сердце, когда его невста смялась, веселилась тамъ, гд его не было, когда она стремилась быть красивой и изящной для всхъ, не стараясь нравиться лишь ему одному? Онъ стыдился этого чувства, которое онъ считалъ недостойнымъ своего характера, онъ отказывался этому врить, онъ мучился сложностью своего настроенія, длавшаго его непостояннымъ и несчастнымъ.
Такъ какъ Треморъ молчалъ, миссъ Севернъ спросила:
— Одинъ разъ хотите поухаживать за мной въ продолженіе цлаго дня, для того, наконецъ, чтобы другіе не могли за мной ухаживать?
Забавная шаловливость тона не позволяла предположить не только полное отреченіе отъ дружеского договора на башн Сенъ-Сильвера, но даже и простую насмшку въ этомъ вопрос, но именно благодаря этому, самый вопросъ казался довольно двусмысленнымъ и какъ бы немного коварнымъ.
— Очень хочу, — отвтилъ Мишель, улыбаясь также, можетъ быть мене чистосердечно. — Я боюсь только какъ бы сравненія, который вы станете проводить, не оказались для меня неблагопріятными.
Сюзанна легко повернулась къ Тремору и, смотря на него взглядомъ сквозь опущенныя рсницы, бывшимъ однимъ изъ ея средствъ очарованiя:
— Если бы вы такъ думали, — пробормотала она, — вы этого бы не сказали.
И такъ какъ она протянула Мишелю черезъ лошадь и поверхъ вожжей свою руку, державшую хлыстикъ, онъ взялъ ее и прижался къ ней губами. Возраженіе молодой двушки и это движеніе Мишеля расходились такъ очевидно съ обыкновеннымъ тономъ ихъ отношеній, являлись такъ неожиданно немедленнымъ примненіемъ на практик новаго, только что заключеннаго между ними соглашенія, что Сюзанна расхохоталась.
— Поздравляю васъ, Майкъ, вы совершенно попали въ тонъ!
Майкъ сумлъ „выдержать тонъ“ и въ реплик, но этотъ разъ ему не хватало убжденія, и разговоръ скоро стихъ.
— Безъ двадцати минутъ два! — воскликнула миссъ Севернъ, бросивъ взглядъ на часы, приколотые къ ея корсажу. — Мы ужасно запоздали.
И ударивъ концомъ хлыста по бедрамъ Пепы, она пустилась рысью.
Холмъ, носящій идиллическое названіе „Козьяго холма“, подымается среди вырубленнаго лса, судя по остаткамъ древесныхъ стволовъ, срзанныхъ почти у самаго корня. Это груда
Группа всадниковъ, красиво сидвшихъ верхомъ, посреди которой рзко выдлялись на зеленомъ фон тонкіе и какъ бы боле подвижные силуэты нсколькихъ амазонокъ и красное платье г-жи де Лоржъ, окружала ландо Шеснэ, въ которомъ г-жа Рео, больная уже нсколько дней, сидла рядомъ съ г-жей Сенваль. Въ 15-ти метрахъ отъ кареты и отъ своихъ лошадей, щипавшихъ траву подъ присмотромъ крестьянина, господа Сенваль и Депланъ курили, расположившись на большихъ камняхъ, между тмъ какъ молодые Понмори занимались изслдованіемъ „Козьяго холма“. И по всей этой пустоши перебгалъ непрерывный шумъ голосовъ, веселыхъ и какъ бы возбужденныхъ разговоровъ съ изрдка долетавшимъ взрывомъ женскаго смха, которому какъ бы нетерпливо отбивала ногой тактъ застоявшаяся лошадь или который прерывало появленіе новаго лица.
Уставъ отъ неподвижности, Симона Шазе, маленькая и миловидная, мужественная въ своей амазонк и мужской шляп, пустила рысью вокругъ прогалины свою лошадь, затмъ, замедливъ ее аллюръ, стала подробно разглядывать восхищенными глазами верескъ, устлавшій землю, тонкій, какъ хорошенькіе колокольчики, готовые хоронить своимъ звономъ кончавшееся лто.
Ловкимъ маневромъ Поль догналъ молодую девушку.
— Хотите, чтобы я ихъ вамъ нарвалъ? — спросилъ онъ, безсознательно исполняя одинъ изъ совтовъ, даваемыхъ почти въ этотъ же самый моментъ Сюзанной Мишелю.
— Нтъ, я съ большимъ удовольствіемъ нарву ихъ сама.
— Тогда, хотите, чтобы я вамъ помогъ сойти съ лошади?
— Вы думаете, что у меня есть еще на это время? — возразила она, соблазненная этимъ предложеніемъ.
— Треморъ и миссъ Севернъ еще не пріхали, у васъ еще много времени, — утверждалъ Поль, счастливый угодить своему кумиру.
М-ль Шазе быстро освободилась отъ стремени, но раньше чмъ она могла догадаться о его намреніи, молодой человкъ, уступая непреодолимому побужденію, взялъ ее въ свои руки и поставилъ на землю.
Она испустила слабый крикъ и поблднла.
— Вы меня испугали, Поль, — сказала она съ упрекомъ, отступая на нсколько шаговъ отъ него.
— О! прошу прощенія, — молилъ онъ, — неужели вы разсердились?… я вамъ причинилъ боль?
— Вы мн не причинили боли, но я не люблю рзкихъ манеръ.
Она говорила тихо; правильныя черты ея красиваго лица, напоминавшаго картинку изъ художественнаго альбома, омрачились. Поль опустилъ голову.
— Простите меня, — сказалъ онъ еще разъ, — я поступилъ дурно. Я васъ оскорбилъ, вамъ досадилъ, я, который пожертвовалъ бы чмъ угодно, чтобы васъ оберечь отъ непріятности.
И такъ какъ она молчала, онъ продолжалъ, встревоженный этимъ молчаніемъ:
— Будьте добры, Симона; ваше сердце полно состраданія къ тмъ, кто страдаетъ, къ больнымъ, къ бднымъ… ну, представьте себ, что я также бдный, нуждающейся въ вашей жалости. Увы! я не представляю ничего интереснаго, я не ударяю себя въ грудь, не призываю небо въ свидтели, у меня не впавшіе глаза, не блдныя щеки, я не потерялъ ни аппетита, ни сна, и однако… я несчастенъ, увряю васъ.
Симона слушала терпливо, немного удивленная; при послднихъ словахъ она содрогнулась.