Невыдуманные истории. Веселые страницы из невеселого дневника кинорежиссера
Шрифт:
– Пожалуй, единственное, что меня огорчает – на нашем съезде мало тех, кому меньше сорока.
– Они фильмы снимают! – громко крикнул из зала эстонский режиссер Юри Мююр.
– И мы снимаем фильмы, между прочим…
– Вот я и говорю, что вы снимаете между прочим, – «согласился» с Герасимовым Мююр.
* * *
У Эренбурга спросили, как ему понравился один из наших «престижных» фильмов. Илья Григорьевич, улыбаясь, сказал:
– Каждый раз, когда я во время просмотра просыпался,
знав, что свою первую картину начинает снимать молодой тогда, теперь известный режиссер, Михаил Ильич Ромм сказал:
– Нельзя поручать фильм бездарности, он может получиться.
* * *
– Я придумал смешную ситуацию. Только вот боюсь, что получится как у Чаплина, – поделился своими «опасениями» с Роммом молодой комедиограф.
– Пусть это тебя не беспокоит. Как у Чаплина не получится, – успокоил его Михаил Ильич.
* * *
У Эйзенштейна спросили:
– Почему все обращаются к вам на «вы» и только один Николай Крючков на «ты»?
– Надо знать Колю. Для него «вы» – это когда много…
* * *
Арман Котикян был не на шутку расстроен: – Я только от шефа, – Арман Ананьевич кивнул в направлении кабинета главного режиссера, – он удивительно любезно встретил меня. «Присаживайся поудобнее», говорит, «рад тебя видеть, милейший. Готов быть полезен…»
Котикян озабоченно развел руками:
– Вот я и думаю, какую пакость он собирается мне преподнести?. .
* * *
Героиню фильма «Голоса нашего квартала» искали мы долго, нарушая все сроки, отведенные на подготовительный период.
Затянувшиеся поиски прервал приказ директора: «…Подготовительный период кончился, употребляйте имеющиеся актрисы».
Откуда ему было знать, что кроме глагола «употреблять» есть еще и другие. Более подходящие, уместные в этом случае.
До «переброски на кинематографический фронт», наш директор работал заведующим городской баней. И именно он «сочинил» небезызвестное объявление, которое в годы его правления висело над кассами мужского и женского отделений, вызывая бурную реакцию ереванских остряков.
Так оно выглядело:
«За употребление терщиц (терщиков) просьба платить в кассу».
* * *
Руководство нашей студии как-то обратилось к кинодраматургу Константину Исаеву с просьбой принять участие в доработке сценария молодого автора.
– Мы найдем форму, как вас отблагодарить, – сказал Исаеву в заключение разговора директор студии.
Константин Федорович прижал указательным пальцем очки к переносице и сказал:
– У меня был приятель, известный в Одессе хирург. Он в подобных случаях говорил – «с той поры, как ввели в обращение денежные знаки, все иные формы благодарности утратили свой смысл».
* * *
В
Это «лихое новаторство» не осталось незамеченным.
В заключении Сценарно-редакционной коллегии студии было сказано:
«… К очевидным достоинствам фильма следует отнести то, что режиссер сумел посмотреть на нашу современность глазами собаки».
* * *
В послевоенном сорок шестом году нас, молодых тогда творческих работников республики, направили в Москву на учебу к видным мастерам столицы.
Композиторы, художники, режиссеры объединились в одну семью в Доме культуры Советской Армении, который удоб-
но расположился в одном из тихих переулков в центре Москвы – Армянском переулке.
Учеба налаживалась не сразу, нелегко. Новая, и в общем не всем понятная, система обучения встречала самые разнообразные организационные трудности.
У нас было много свободного времени, а главное, не находящей применения энергии. Энергия эта выливалась в «активный» юмор, бесконечные взаимные розыгрыши…
Заводилой всех затей и забавных историй был кинорежиссер Генрих Оганесян, человек неиссякаемого юмора и удивительной выдумки.
Как-то к нам в комнату поселили прославленного скрипача Авета Карповича Габриеляна. С раннего утра Авет Карпович брался за свой уникальный «Гварнери», любовно проводил ладонью по жухлому лаку скрипки и принимался за свои бесконечные пассажи. Они обычно длились по восемь-десять часов и всем казались невыносимыми.
Генрих мучительно изобретал способ розыгрыша – план «мести мучителю».
И вот, сам случай пришел нам на помощь. На Тишинском рынке мы встретили старушку, безуспешно пытающуюся продать дрянную, дешевую скрипку.
Тут же родился план розыгрыша.
К удивлению старушки, мы, не торгуясь, обменяли свои хлебные карточки на скрипку.
План был прост. Решили утром, когда обычно Авет Кар-
пович отправлялся умываться в коммунальную ванную, подменить скрипку. Затем была запланирована драка, во время которой один из нас, на глазах у Габриеляна, должен был расколоть «уникальную» скрипку.
Мы тут же представили выражение лица Авета Карповича и дружно рассмеялись.
Вечером, в комнате композиторов, во всех подробностях разработали план операции «Скрипка». Мне поручили подменить скрипку. Лаэрт Вагаршян должен был затеять ссору с Арно Бабаджаняном. В возникшую потасовку должны были включиться остальные. В пылу драки Генрих должен был схватить скрипку и запустить ее в Лаэрта…
Сказано-сделано.
На утро Авет Карпович пошел умываться. Я подменил скрипку. Лаэрт затеял ссору с Арно. В разгар «драки» в комнату вбежал Генрих и, на глазах у обезумевшего Габриеляна, швырнул в Лаэрта «Гварнери». Скрипка, пролетев мимо Лаэрта, врезалась в косяк двери и разлетелась в щепки.